одного с половиной!
Все удивленно уставились на меня.
- Еще и считать не умеете? – пробурчала я уже себе под нос. Язык мой – враг мой.
Спину уже припекало, попу поджаривало. Ад!
- Хорошо! – вдруг выступил вперед коротко стриженный красавчик. Нет, мой Алладин тоже
хорош, но этот… что-то в нем такое есть… - Один на один! Вирай уходит с победителем.
Ах, ты ж черт! Без меня меня женили!
- Хорошо, - выступил навстречу темному мой блондин, - один на один.
И пошла жара! Да, да! Стало еще жарче. Клинки мелькали, разбрасывая искры. Казалось,
радости ада не было предела: эхо тысячекратно усиливало звук, огненные пузыри
выпрыгивали из русла реки, чтобы посмотреть на бой.
Алладин был ловчее и быстрее. Он теснил темного, двигал по кругу, а я стояла, как
вкопанная. Вот почему блондин так быстро согласился на схватку – он лучший! Я перестала
беспокоиться. В гости к темному с его условиями мне абсолютно не хотелось.
- Раз-два, раз-два, раз-два-три, - выбивали ритм гнутые клинки.
Красавчик все быстрее переставлял ноги, все больше получал царапин и ран, все вернее
двигался к обрыву. Я следила за схваткой, полная уверенности, что на этот раз мы выйдем
из нее победителями.
Однако нет предела человеческой глупости. Неискоренимо зло.
Один из головорезов, решив, что пора заканчивать ломать комедию, достал из ножен
тонкий стилет и прицелился.
- Нет! – я ринулась наперерез летящему клинку.
- Нет! – взревел темный, но было уже поздно – я падала с обрыва в огненную пасть зверя.
Из груди торчала рукоять кинжала, инкрустированная белой костью.
- И ниёр вурту! – донеслось с обрыва.
- И ниёр вурту… - прошептала я, обжигаясь о лаву.
В окно бил луч света. Из-за него я и проснулась.
- Какого лешего? – я ринулась к окну. Через дорогу от дома располагался крытый полигон
для отдыхающих после долгого трудового дня автобусов. С его-то территории и светил луч
прожектора прямо мне в окно. Я зло дернула шторы и вернулась в постель. Часы
показывали на пять минут больше времени, чем то, когда я ложилась спать. – Ох, и бред!
Я решила, что спать без сновидений мне поможет мятный чай, выскочила на кухню,
щелкнула кнопкой чайника и вернулась в спальню. Чай я пила уже утром.
А потом весь день думала. Что умирать совсем не больно. Страшно немного, но совсем не
больно. Дышать немного трудно, но ведь потом все равно просыпаешься.
Во время обеденного перерыва, выскочив в столовку и обнаружив пустоту столов, поняла,
что обеденный перерыв для всех уж давно закончился, одна я – бедная, несчастная,
