каменной реки, удивленно таращась на увесистый кошель в руках. Ляпота?
Ну, что ж, пора узнать расценки на жилье. Кто держал в руках когда-нибудь золото? Нет, не
ювелирное украшение для втыкания в уши, не заветный непритязательный ободок на
безымянный пальчик, а настоящую тяжелую грубо отчеканенную монету? А серебряную? С
корявыми краями, словно крысиный король точил об них свои зубки и затирал микро-
трещинки черным пластилином вековой грязи? Никто? Никто?! А вы, в дальних рядах?
Тоже нет? Вот и мне не приходилось. А посему, не доверяя собственному чутью и нюху, я
отправилась в самую захудалую лавчонку, окна которой не отличались чистотой, как и
коврик перед входом.
Колокольчик не дзенькнул, только дверь противно заскрипела, когда я осторожно толкнула
ее.
- Эгей, есть ту кто-нибудь? – не давая двери повторить концерт по заявкам, пропела я в
темноту.
Комната не ответила. Я еще немного постояла в позе «зю», боясь ступить следующий шаг. И
когда уж было решила, что нет никого…
- Издраш-ште!
- Эм? – меня парализовало от испуга. Даже глаза перестали моргать.
Перед моим лицом, свесившись с потолка, маячил человек-паук. Нет, не тот в красно-синем
трико! Настоящий паукообразный человечек! С длиннющей седой бородой, свисающей на
бок, с лохмотьями, шевелящимися на сквозняке, с наполовину беззубой улыбкой и с
ногами - или руками? - собранными пучком ровно над телом.
- Издраште! – радостно повторил хомо-насекомус и качнулся на невидимой паутине.
- И вам не хворать, - вымучено пискнула я, охладевая трупом.
- Бучма хороший, - раздалось со стороны, - он вам понравится.
Стараясь не кривить губы, я обернулась на показавшийся мне детским голос – по круглым
ступеням медленно спускалась девушка. Полная, низенькая, но симпатичная.
- Это Бучма – местный хранитель.
- Чего? Пыли? – съязвила я, удивляясь, откуда силы на сарказм взялись.
А ведь, действительно, кроме пыли на полках и стеллажах ничего не лежало.
- И пыли тоже, если вы хотите ее купить, - улыбнулась девушка, подходя ко мне совсем
близко и рассматривая меня снизу вверх.
Странное лицо – маска, абсолютно без эмоций. Но глаза с искоркой.
- Спасибо, я уже приобрела снег новогодний и грязь со скидкой, - я продемонстрировала
испачканные колени и прилипший на сапоги снег. – Теперь хотелось бы чего
посущественнее. И пыль, наверное, как раз подойдет.
Наконец, лицо девушки-продавца отразило внутренние переживания – губы растянулись в
улыбке.
- Бучма, покажи, - кинула мне за плечо малышка и, задев в развороте меня широким
