Дак, Рик и Сэра слишком хорошо помнили об агентах СК, специально обученных выискивать подозрительных типов в любой эпохе, чтобы не понимать, что в средневековом Париже темнокожий подросток, свободно говорящий на латыни, старофранцузском и древнескандинавском языках непременно должен вызвать подозрение. А если Зигфрид состоял в СК, то в его свите, несомненно, должен быть Страж времени!
Они ни в коем случае не должны были попасться, а сейчас провал казался практически неизбежным. Сэра с такой силой вцепилась в руку Дака, что наверняка оставила вмятины в его костях.
— Сделай же что-нибудь! — шепотом взмолилась она.
Дак лихорадочно перебирал в уме миллионы исторических фактов, выискивая подходящее объяснение неслыханной учености Рика. Но его помощь не понадобилась, ибо Рик принял собственное решение: сказать чистую правду.
— Мой отец был ученым, — смело ответил мальчик. — А сам я говорю на шестнадцати языках.
При этом держался он с присущей ему самоуверенностью, а когда грозный воин со шрамом разинул рот, чтобы задать следующий вопрос, сам Зигфрид вдруг обратился к Рику.
— Не слушай Горма, — рявкнул он. — Говори, какой ответ хочет дать нам епископ Гозлен?
Переводное устройство Дака мгновенно переключилось на старофранцузский, и он услышал, как Гозлен и Рик негромко обсуждают условия капитуляции. Епископ, как и следовало, попросил Рика ответить смиренным согласием на все требования викингов.
Рик кивнул, повернулся к Зигфриду.
— Епископ Гозлен говорит, что Париж доверен нам королем, а значит, долг велит нам защищать его. Мы не допустим разорения своей земли!
У Дака отвисла челюсть. Сэра пошатнулась.
— Но ведь епископ сказал совсем другое! — беспомощно прошептала она.
— Именно, — кивнул Дак. Он отказывался понимать, что вытворяет Рик.
Тем временем Рик продолжал говорить, делая вид, будто переводит слова епископа:
— Если бы тебе, Зигфрид, поручили защищать городские стены, а ты бы вместо этого без боя уступил свой город вражеской армии, какого обращения ты бы заслуживал?
Зигфрид запрокинул голову и расхохотался, да так громко, что гулкое эхо прокатилось под каменными сводами храма.
— За такое вероломство следовало бы отрубить мне голову, да бросить ее псам, вот и все обращение!
Рик скрестил руки на груди, и Дак поневоле залюбовался тем, как внушительно он выглядит среди могучих викингов и согбенных старостью священников.
— Стало быть, ты понимаешь наше положение и не разгневаешься на наш отказ.
