Тимка наморщил лоб так, что брови уползли под шапку.
— Головы у нас есть?
— Есть.
— Значит, надо думать.
В девять часов Тимка пришёл к Тонику. Он сказал, что отец у него работает во вторую смену, сестра Зинаида ночует у Подруги, а спать одному в пустой квартире ему как-то скучновато.
— Где же тебя устроить? — задумалась мама. — На диване будет спать Герман Иванович. На раскладушке вдвоём с Тоником вы не поместитесь. Может быть, на полу?
— А знаешь, — Тоник с серьёзным видом почесал затылок, — если так сделать: Тимку — на раскладушку, а для меня попросить у Германа Ивановича этот… как его… спальный мешок?
— Ещё новости! — воскликнула мама.
— Да вы не бойтесь, Зоя Петровна, — сказал Герман Иванович и подмигнул Тонику. — Блох в мешке нет.
Мама сделала вид, что совсем не думала про блох и пошла за простынями, чтобы постелить их внутрь мешка.
Ребят поместили в маленькой комнатке, дверь которой выходила прямо на лестницу.
— Пора, — прошептал Тимка, едва был погашен свет и в квартире наступила тишина. — Ну-ка, подвинься.
Печально скрипнула покинутая раскладушка, и Тимка штопором ввинтился в спальный мешок.
— Простыни выкинуть, — заявил он. — В снегу с простынями не ночуют.
Они выкинули простыни и несколько минут прислушивались к тишине. Вдруг в коридоре раздалось осторожное шлёпанье босых ног. Кто-то сказал свистящим шёпотом в замочную скважину:
— Тоник, открой, а?
— Петька. Чего ему надо?
Тоник скользнул к двери и открыл, стараясь не скрипнуть. В полумраке он увидел две маленькие фигурки, завёрнутые в одеяла.
— Вам чего?
— В мешок, — сказал Петька.
— Дубина! Марш домой! — прошептал из мешка Тимка.
— Я тоже хочу в мешок, — хнычущим голосом сказала вторая фигурка. Это был пятилетний Петькин брат Владик, прозванный Кляксой за постоянное нытьё.
— Не влезем же! А Клякса-то ещё зачем?
— Не отстаёт, рёва.
В соседней комнате раздались тяжёлые шаги. Тимка молнией вылетел из мешка на раскладушку.
— Лезьте, черти, — выдохнул Тоник и захлопнул дверь. Они с Петькой ухватили Кляксу и затолкнули его в мешок. Петька тоже укрылся в мешке. Тоник остался стоять посреди комнаты.
Герман Иванович осторожно приоткрыл дверь.
— Хлопцы, пусть Барс у вас переночует. Можно?
— Можно, — сказал Тоник. — А вы уже легли? А я вот… тоже… ложусь.
Теперь в мешке было очень тесно.
— Звали вас? — зашептал Тимка. — Мне Клякса коленкой позвоночник сверлит. А ну, лежи тихо!
Клякса попробовал заныть.
— Заткнись, — сказал Петька так сурово, что Клякса сразу замолчал.
