Виктор Семенович, я так понимаю, — вмешался Шахматист, и очки его оживленно заблестели. — Оригинально придумано, хотя принцип довольно простой: небесный свод мысленно делится на двадцать четыре части. В сутках, как известно, двадцать четыре часа…
— Это-то известно… — усмехнулся Мастер.
— Значит, продолжал Шахматист, — за это время небо над нами делает полный оборот. Так?
— Так! — радостно откликнулся мальчик. — Я это и хотел…
— Подожди. Значит, и зонт с созвездиями надо поворачивать над головой в зависимости от времени. Только надо заранее рассчитать…
— Я рассчитал, честное слово! — Мальчик теперь с надеждой глядел на оживленного Шахматиста. — Я проверял. И по карте, и по небу… Все будет правильно. Я же все объясню. И как Подярную звезду находить для начала…
— Нет, это действительно любопытно, — снова сказал Шахматист.
— Да… А не любопытно тебе, что моя Марья Павловна скажет, когда увидит такое дело?
— А, ну что вы, Виктор Семенович! Что она скажет… Ей понравится. — И Шахматист, потеряв на секунду солидность, подмигнул мальчику.
Мастер этого не видел. Он держал перед собой на ладонях зонт, поворачивал его, разглядывал и все еще не решался. Словно этот зонтик был живой и хозяин боялся, что мальчик его обидит.
— Чем рисовать-то будешь?
— Мелом. Не бойтесь, я осторожно.
— Ну, и как ты это планируешь? — спросил Мастер. — Все звезды до единой отмечать?
— Ну что вы! Все разве запомнишь! Я только самые крупные, чтобы отметить созвездия.
— Тогда уж и названия пиши, — вздохнул Мастер. — А то какой прок? Я, кроме Большой Медведицы, отродясь ни одного созвездия не знал. Даже Малую Медведицу… Напишешь?
— Есть написать названия! — весело отчеканил мальчик.
Он уже шарил в намокшем кармане, нащупывая мел.
— Дела-а, — снова протянул Мастер и неожиданно улыбнулся, приоткрыв крупные желтые зубы. — Пойдет Марья Павловна на рынок, заглядится на какого-нибудь там Сириуса и, практически, в лужу носом. Будет история. Ну, ладно, рисуй. Ехать нам далеко. — И он открыл зонт.
Зонт был не черный.
Он казался черным при неярком свете лампочки, свернутый и намокший. А теперь все увидели, что он коричневый, с серыми зубцами.
Разве бывает коричневое небо с серыми зубцами?
Мальчик молча сунул в карман мелок.
— Тьфу ты, будь она неладна! — Мастер стукнул открытым зонтом о затоптанный мокрыми подошвами пол. — Ручки, понимаешь, одинаковые, — объяснил он Шахматисту. — Который раз путаем. Это Клавдии зонт, нашей нормировщицы.
