Только прошу вас: не надо, сломя голову и бросая домашние заботы, лететь к Грибоедову, чтобы, наконец, обрести тихую истину и более ни о чем не терзаться. Там истина другого качества — та, что хищным зверем, искромсав людские мозги, сидит в черепной коробке, не желая оттуда выбираться. Такое впечатление, что только на Чистопрудном бульваре можно ежевечерне наслаждаться согласованным пением людских мозгов в едином себя разрушающем порыве. Вот и случается, что вечерком, гуляя по столице, сам того не ведая, я выруливаю туда — в кладезь «псевдомудрости».
На этом моменте считаю необходимым остановиться и подчеркнуть то, что выносили мы в самое начало трёпа, — я никоим образом не претендую на место в первом эшелоне судебной процессии над инакодумцами и инаковерцами. Я всего лишь пользуюсь свободой, которую мне даровал Граф С. Ю. Витте в известном Манифесте 17 октября 1905 года — свободой слова, которая и в наши дни, заметьте, прописана в Конституции РФ (статья 29). Так что прошу запрятать подальше заточенное шило, оставить амбиции и фразы разряда «на себя посмотри» и двинуться со мной дальше. Если не получается (нет желания), то прошу отложить в сторону и забыть то, что написано до этого абзаца. Мы с вами прощаемся.
Для тех, кому интересно, я продолжаю излагать свои собственные мысли, которых будет значительно меньше, чем пересказов бесед на улицах. К сожалению, мы с Кириллом стали все чаще и чаще отходить от цитат с указанием конкретных имен. В вопросе идентификации российских граждан уже поставлена точка — имен нет, есть некий код. И ради интересного разговора о проблемах межполовых отношений мы часто не интересуемся тем, как собеседника (собеседницу) зовут.
Итак, вечер 8 сентября 2006 года, пятница, скопление людей невообразимое: кто-то знакомится с творчеством Яна Артюса-Бертрана, кто-то просит «хотя бы 2 рубля», кто-то пьет, кто-то мочится в кустах — одним словом, Чистые пруды пульсируют, а значит, есть те, кто наверняка усладит наш вечер. Вдвоем мы размеренно прохаживаемся вдоль верениц загаженных скамеек — молчаливых свидетелей людского многоголосия. Им повезло гораздо больше, потому что слышат они каждое слово, воспроизводимое устами тех, кто восседает на горбах их. А в нашем с Кириллом обществе начинаются ужимки, тягучие паузы и нудное мычание. Но мы не отступаем.
Вижу двух очаровательных подружек и, как водится, подхожу. Девушки о чем-то оживленно беседуют, разбавляя экспрессивные мысли вводными оборотами «как бы» и «на самом деле», что, как вы знаете, в лучших традициях современной русской словесности. «Интересные экземпляры», — проносится у меня в мозгу. Улыбаясь, изрекаю первое, что приходит на ум:
