— Здравствуйте! Меня зовут Кирилл. Как зовут вас?
Она смотрит на меня загипнотизированно, с какой-то огромной виной в глазах, будто нашкодивший и попавшийся на месте проступка ребенок. Она лепечет на грани слышимости:
— Очень приятно… Молодой человек, а я… я не знакомлюсь так… и не разговариваю с незнакомыми… Я уже это… замужем.
— Если я еще что-то понимаю в этой жизни, матримониальный статус человека не аннулирует его имя.
Лупают очами. Паника в глазах, паника!
— Девушка, — говорю, делая голос максимально дружественным и мягким, — у меня дома есть рация авиационного диапазона. Вы, наверное, думаете, что я сейчас ляпну «Поехали ко мне — покажу»? Ну, будет вам, в самом-то деле… Так вот, с помощью этой рации можно прослушивать частоты диапазона, отведенного для переговоров между пилотами и авиадиспетчерами. Посредт ством этой же рации можно и самому выходить на связь. Вчера я настроился на частоту «Домодедово», дождался, когда диспетчер подаст голос, и сказал ему: «Привет!» Диспетчер ответил мне: «Привет!» Я спросил: «Как дела?» Диспетчер ответил: «Нормально». Вы не находите ничего странного?
До девушек начинает мелкими шажками доходить, что изнасилование сегодня не состоится, что у меня немного другие планы. И сразу как-то жить легче.
— Нет, — отвечают. — А что странного?
— Много, ох как много странного. Во-первых, я ему не представился. Он не знал, с кем говорит. Во-вторых, существуют жесткие правила радиообмена, согласно которым вещи типа «Привет» и «Как дела?» в эфире запрещены категорически. За это дисквалифицируют. В-третьих, это уголовно наказуемое деяние с моей стороны. Нельзя засорять эфир не относящимися к делу разговорами в воздушной зоне с таким интенсивным авиатраффиком. Это может привести к катастрофе, если пилот из-за моей болтовни не расслышит команду и займет неверный эшелон. Про инцидент над Боденским озером слышали?
Кивают.
— Несмотря на троекратную невероятность подобного диалога, этот человек со мной спокойно поздоровался и обменялся парой фраз. Так что же вам-то мешает? Ведь наша ситуация во всех смыслах более приземленная.
Тут брюнетка говорит:
— Меня зовут Оля, а это Инна. А вас как зовут?
— Вы будете смеяться, но я вам представился! Я же с этого начал наш разговор. И вы сказали, что вам, кстати, очень приятно.
— Мы не расслышали.
— Кирилл мое имя. Нет, Оленька, вы не не расслышали, вы не слышали. У вас в голове гремел набат: «Тревога! Со мной знакомятся! Изыди, нечистая!» Но вы же видите, что я не маньяк, не некрофил и даже не пьяный. Почему же понадобилось целых три минуты, чтобы вспомнить свои имена?
