— Почему «не делается»? Как же тебе втолковать-то… Потому что ты должен был меня поуговаривать, в конце концов!
В ту секунду, когда это звучит, передо мной расстилается полотно новой страницы текстового редактора. Чистый лист как символ бескрайней свободы в выборе художественной темы — и эта фраза по телефону как символ того, что в реальной жизни у свободы не женское лицо. Ничего иного прозвучать не могло.
И я, как в заколдованном лесу, вынимаю из ножен мачете и начинаю свой долгий изнурительный путь сквозь невообразимые лианы. Ведь где-то там, очень далеко, брезжил просвет…
— Лера, — говорю. — Что-то мне все равно подсказывает, что ты хотела бы со мной провести этот вечер в домашней обстановке.
Она не отрицает.
— Конечно хотела бы, Кирилл. Классная идея, но…
— Для чего мы доверяем друг другу? Для чего мы с тобой бросаемся в самые сокровенные темы? Для чего не можем наслушаться друг друга по два-три часа? Чтобы так вот получилось? Чтобы классная идея разбилась о… Мне даже не понятно, как это назвать. Обо что с твоей стороны она разбилась?
— Кирилл, я же девушка. С девушками надо по-другому; они любят, когда их просят, когда их согласия добиваются, ну! Нельзя просто взять и брякнуть: «Давай ко мне». Я же говорю — надо поуговаривать.
При этих словах я почему-то жмурюсь. Ряд людей, и Лера в их числе, называет меня циником. Это правда, но, видно, только часть правды, раз мне без преувеличения больно от того, что я слышу. Я отвечаю:
— Лер, мне кажется неправильным уговаривать человека сделать то, что он и сам хочет. Это оскорбляет и одного, и второго. У тебя есть желание, оно осознанно, оно в трезвом уме и здравой памяти озвучено мне — так при чем тут уговоры? Зачем уговоры? Не будет л и это напоминать разговор двух дебилов перед деревом: «Это дерево» — «Да нет, это дерево» — «Да ну брось ты. Я тебе говорю, это же дерево» — «Ты успокоишься, нет? Сказал дерево, значит дерево!» Я не стану тебя уговаривать, Лера. Я не отношусь к тебе, как к дебилу, и себя таковым в придачу не считаю. Я отзываю свое приглашением передумал. Мне не плевать на здравый смысл, понимаешь? Мы ведь люди, Лера. Люди, которые после сказанного тобой сидят по своим домам и никто ни к кому не едет.
— О-о-о! — смеется она (плоховато смеется). — Женщины и здравый смысл несопоставимы.
Мне бы бросить трубку, раз я так истово молюсь на этот здравый смысл. Это было бы самое то. Но размахнулась рука, раззуди-лось плечо, и надо прорубаться вперед, как будто еще чуть-чуть, еще совсем мизер — и все изменится. Надо добраться, надо… До чего? Не знаю. Этот диалог я за ничтожнейшими исключениями застенографировал полностью. Здесь нет ни слова неправды.
