Но и мужчины испытывают благоговейные чувства по отношению к этой религии. Кастовая система, основанная на «красоте», защищается с таким рвением, словно в основе ее лежит вечная истина. Ее принимают даже те люди, чье отношение к миру не зиждется на безусловной вере во что бы то ни было. В нынешнем столетии большинство сфер сознания претерпело трансформацию благодаря пониманию того факта, что правда относительна, а восприятие субъективно. Но при этом истинность и неизменность кастовой системы «красоты» принимают на веру как аксиому люди, изучающие квантовую физику, этнологию и гражданское право, атеисты, которые скептически относятся к телевизионным новостям и не верят в то, что земля была сотворена за семь дней. Эта система принимается как данность, не подвергаясь критике, словно постулат веры.
Скептицизм нынешнего века испаряется, едва речь заходит о женской красоте. Она до сих пор — и сегодня еще в большей степени, чем когда бы то ни было, — воспринимается так, будто не определяется смертными людьми, не формируется политикой, историей и рыночной экономикой, а спускается к нам с небес, где и пишется божественный канон женской привлекательности.
Эта «истина» воспринимается так же, как в свое время воспринимался Бог — как вершина иерархической лестницы, ее последняя инстанция, связанная с Его представителями на земле — организаторами конкурсов красоты, фотографами и, наконец, мужчинами с улицы как нижней ступенью этой иерархии. Даже мужчина с улицы имеет некоторую долю божественной власти над женщинами, подобно тому, как мильтоновский Адам имел власть над Евой: «Создан муж Для Бога только, а жена для Бога, В своем супруге»[10]. Право мужчины судить о женской красоте, при этом самому оставаясь несудимым, не подвергается сомнению, ибо считается данным ему от Бога. И применение этого права на практике приобрело для мужской культуры особую значимость, поскольку это последнее, что осталось из существовавшего ранее длинного списка мужских привилегий. Это право, которое, по всеобщему признанию, дано Богом, или природой, или иной абсолютной властью и которым обладают все мужчины над всеми женщинами. Будучи таковым, оно применяется ежедневно и соблюдается с особой строгостью, чтобы компенсировать утрату других прав в отношении женщин. Недаром многие женщины замечают метафорическое сходство между обрядами религии красоты и обрядами традиционных религий. Историк Джоан Брумберг отмечает, что язык уже самых первых книг о диетах «изобиловал ссылками на религиозные понятия искушения и греха». Сьюзен Бордо говорит о «стройности и душе». Историк Роберта Сайд усматривает влияние христианского евангелизма на «крестный поход во имя похудения» во «впечатляющем росте числа групп ярых приверженцев похудения» и в соответствующих книгах на эту тему: «Иисусова система контроля веса» (The Jesus System for Weight Control), «Божественный ответ жиру — избавься от него» (God’s Answer to Fat — Lose It), «Избавься от лишнего веса при помощи молитвы» (Pray Your Weight Away), «Больше Иисуса и меньше меня» (More of Jesus and Less of Me) и «Господи, помоги—дьявол хочет, чтобы я была толстой!» (Help Lord — The devil Wants Me Fat). Она пишет об истерии по поводу избыточного веса: «Наша новая религия не предлагает пути спасения, а только описывает непрестанно растущий замкнутый круг грехов и сомнительные способы их искупления».
