Он отошел от окна и сел за стол, решив написать жене письмо.
«Ой, и скука здесь, Наташа! Днем в горячке дел забываешься, работы с солдатами всегда много (ты ведь знаешь, что я не люблю что-либо делать кое-как), а вечерами не знаешь, куда деть себя. Кругом все серо, как в осиновом лесу. Так что не спеши сюда на постоянное жительство — тоже заскучаешь.
Друзьями пока не обзавелся, да и не уверен, найду ли в этой глуши хоть одного интересного человека. Сегодня мой ближний шеф пригласил к себе на семейный вечер. Хорошие в нашей роте офицеры, но такими вижу их на службе, а вот какие они в домашнем кругу, не знаю. До чего же не хочется идти…»
Через полчаса Юрасов шагал к дому, где жил Орлов, прихватив на всякий случай букет поздних цветов. Шел неторопливо, как, впрочем, делает каждый, кто неохотно воспринял приглашение. И пожалуй, именно поэтому, переступив порог квартиры Орловых, он сразу почувствовал себя в положении человека, неожиданно попавшего с тихой воды на быстрину.
Дверь открыл Орлов. Высокий, крепкий, с остатками летнего загара на крупном лице. Следом в прихожую со словами «вот и наш отшельник!» быстро вошла его жена Катя, за ней показались лейтенанты Владимир и Виталий Кудрины, а позади всех из-за косяка двери на него с интересом смотрели большие черные глаза Ирины — жены Виталия Кудрина. Обеих женщин Юрасов видел впервые. Познакомился с ними и, торопливо разделив букет надвое, вручил женщинам астры. В маленькой прихожей было тесно от скопления людей и шумного разговора.
— Позавидуешь, Гриша, твоей выдержке! — кричал Виталий. — За месяц впервые вылез из своей норы. Ни в полковом клубе тебя не видели, ни в сельском Доме культуры.
— И к нам на полчаса опоздал, — шутя вторил ему Орлов. — Будем считать это первым нарушением дисциплины.
От шумной встречи Юрасов растерялся, отвечал на шутки кое-как и совсем не остроумно. Снимая шинель, задержал взгляд на двух висевших в прихожей картинах и, подумав, что место для картин выбрано совсем не подходящее, прошел в первую комнату. Здесь он был удивлен обилием этюдов, портретов, картин и большими — во всю стену — стеллажами с книгами. Взгляд сразу привлекли яркие пейзажи весеннего и летнего села в пене цветов, разливе красок солнечного дня и особенно зоревых минут, когда все вокруг свежо, умыто и с нетерпением ждет встречи с солнцем.
«Так вот какое оно, Подлесное!» — Он переводил взгляд с одного пейзажа на другой, любуясь буйным цветением садов, зеркалом речки среди трав и леса.
