— Вот, ваше лесное величество, — докладывает, — добыли языков, понимаешь!
— Языков? — басит звериный царь. — Языков я люблю, благодарствуйте.
— Рад стараться! Служим живой природе! — рапортует медведь и задом отходит в сторонку, чтобы картину не заслонять.
А змей ретироваться ему не позволяет, спрашивает со всей государевой строгостью:
— Кто такие? Откуда взялись?
— Разбойники, — снова вытягивается Потап Михалыч. — Семионы!
— Почему думаешь, что разбойники?
— Потому как людской породы существа, а люди, ваше лесничество, они все есть чистой воды разбойники. От них в лесу завсегда один, понимаешь, урон!
Змей когтистыми пальцами по земле постучал, в крошку целый пук дёрна перемял — поразмышлял, значит. Смотрит на доставленных. А те до сих пор слова вымолвить не могут, с прихваченными носами стоят.
— Однако их тут двое, — недоумевает царь-змей.
Медведь чуть помедлил, но согласился.
— Так точно, ваше величество, — говорит, — около того.
Тут Иван всё ж таки нос разомкнул, головой дёрнул, как жеребец, и понесло его ретивое.
— Никакие мы не разбойники, — говорит он и шаг вперёд делает, — а уж тем паче не Семионы, за которых нас тут все принимают! Меня, например, Иваном зовут. А ты кто таков будешь, удивительное существо?
Змей от такого обращения остолбенел, медведя лапой отодвинул на край поляны: сам, мол, разберусь со смутьяном, без всяких мохнатых свидетелей.
— Я, — объявляет снисходительно, — Тигран Горынович Первый, всех зверей единоличный царь.
А Иван всё больше наглеет, прямо на рожон прёт — сломила его, видать, химическая атака!
— А разве царь зверей — не лев? — спрашивает развязно.
— Львы у нас не водятся, — отвечает Тигран Горыныч.
— Так ведь и драконы не водятся!
— Я не дракон, — терпеливо объясняет животное. — Я тигровый полосатый змей редкой ископаемой породы, северного разновида. Единственный в своём роде.
— Стало быть, тебя охранять надо? — интересуется Иван.
— А как же! — соглашается Тигран Горыныч и с явным удовольствием рассказывает об этом подробнее. — Конечно. Давеча даже научная экспедиция приезжала, мерки с меня сняла и в какую-то Красную книгу записала. Даже отпечатки попросили на память оставить. Да… — змей гордо раскланялся на разные стороны, а затем как-то резко поник заповедной своей головушкой. — Только… Оказия вышла, однако: те экспедиторы самозванцы оказались, воры обыкновенные и разбойники, подлое человечье семя! Угнали у меня, срамоеды, коврик-самолёт! А я без него на дальние расстояния передвигаться неспособный, отяжелел с годами, турбулентность потерял… — вдруг вскинулись бровки змеиные: — Да уж не ваши ли дружки-сподвижнички?! Небось в одной шайке состоите!
