— Иван, скоро к нам Пономаренко придет?
— Та вин вже був, — сказал Иван издалека.
— Как это «був»?
— Це я Пономаренко.
— Ты?
— Ага ж…
— Ты-ы? — Ростовцев даже побелел от злости. — Так какого ты черта всех нас поднял на ноги?!
— Та я ж, товарищ лейтенант, тильки казав, що до вас пийшов Пономаренко.
— А чтобы мы приготовились, ты не «казав»?
— Та казав…
И вот Ростовцев стоит передо мной и с негодованием требует от Ивана чуть ли не сатисфакции.
Но наказывать ординарца я не в состоянии. За что? За то, что минометчики забыли его фамилию и приняли за какое-то высокое начальство?
Иван виновато входит в блиндаж и, забравшись в свой угол, начинает с излишним усердием рыться в мешке, выгружая из него банки, фляги, кулечки…
— Вот полюбуйтесь на него! — говорит Ростовцев, кивая в сторону Ивана.
— Та я ж, товарищ лейтенант, ничего такого и не казав! — оправдывается тот, выпрямившись, и, не в силах, видно, скрыть лукавой улыбки, отворачивается.
— А что, командир, — говорит Макаров, обращаясь ко мне. — Надо будет минометчикам благодарность объявить. Порядок у них там сейчас такой, что… — Он даже не находит слов, чтобы объяснить, какой у минометчиков порядок, и спрашивает у Ростовцева: — Хороший порядок наведен?
Тот, смеясь, машет рукой, садится, закуривает.
— Благодарность надо не минометчикам все-таки, а Ивану объявить, — говорит Веселков.
— Та ни, мени ничого не надо! — отзывается Иван из угла.
Все мы смеемся. Смеется и Ростовцев.
— Ну, Иван, — грозит он пальцем, — пройди только теперь со своим мешком мимо нашего взвода. Тебе теперь по болоту нас обходить придется, а то солдаты об тебя все банники обломают. Я заступаться не стану, так и знай!
Мы садимся обедать, приглашаем Ростовцева. Сегодняшний обед у нас в некоторой степени даже торжественный. Дело в том, что пару дней назад Макаров, повздыхав, мечтательно произнес:
— Сейчас бы стопочку в самый раз.
— Гафуров, — вспомнив о нашем разговоре со стариком, спрашиваю я у повара, принесшего обед, — есть у старшины водка?
— Не знаю.
— Не ври, знаешь.
— Не знаю.
Однако по лукавым его глазам вижу, что он все прекрасно знает.
— А чего ты мнешься? — недовольно замечает Макаров. — У тебя дело спрашивают.
— Старшина не велел, — признается Гафуров.
Вижу, что с ним дела не сделаешь. Говорю:
— Пусть обед завтра принесет Киселков, понял?
— Понял, — соглашается Гафуров.
Когда Киселков ставит на стол котелки с супом, спрашиваю у него:
— Костя, есть у старшины водка?
— Есть, товарищ капитан, — браво отвечает он. — Спрятанная.
