Я увидела, что машины теперь выстроены в ряд, вплотную друг к другу, а забастовщики облепили крыши и подножки автомобилей. Им было далеко видно поверх толпы. "Зачем они это делают? - спросила я. Никто не ответил. Женщины смотрели широко раскрытыми глазами, как и я. Теперь, похоже, на вопросы никто не отвечал. Теперь просто говорили, выкрикивали, одновременно двигались.
Медленно въехала последняя машина, и толпа пропустила их без всякой команды или указания. "Еще ближе, - кто-то сказал. - Смотрите, чтобы они были вплотную". Мужчины вскакивали с мест, чтобы принять какие-то необходимые меры, а затем опять опускались, и ты не успевал заметить, кто же это был. Они выходили из строя, чтобы принять нужные меры, а потом снова вставали в строй, никому не известные.
Мы все внимательно следили за тем, как устанавливают машины. Иногда мы глядели друг на друга. Я не понимала, что значит этот взгляд. Мне было как-то не по себе. Как будто что-то ускользало от меня. А потом друг всем телом я почувствовала, что они делают, словно это передалось мне через тысячу глаз, тысячу молчащих ртов, словно кто-то крикнул изо всех сил.
ОНИ СТРОИЛИ БАРРИКАДУ.
В тот день от ран умерло двое мужчин. Люди выстроились в очередь, чтобы одному из них сделали переливание крови, но он умер. "Черной пятницей" назвали они этот день убийства. Днем и ночью рабочие держали на плечах детей, чтобы те смогли увидеть тело умершего Нэсса. Во вторник, в день похорон, в центре города собралась тысяча новых добровольцев.
В тени по-прежнему было больше девяноста градусов. Я пошла к залу, где выставили тело покойного, тысячи мужчин и женщин толпились там в ожидании на страшном солнцепеке. Группа женщин и детей стояла и ждала уже два часа. Я подошла к ним и стала рядом. Я не знала, можно ли мне идти в колонне. Мне не нравилось участвовать в шествиях. Кроме того, я боялась, что они не захотят меня взять с собой. Я встала в стороне, не зная, пойду ли в процессии. Мне все равно было неясно, смогут ли они вообще ее организовать. Не похоже было, чтобы кто-то проявлял активность.
В три сорок по рядам пронеслась команда. В последнюю минуту я сказала, не подумав: "Я не из вспомогательного отряда - мне можно идти в колонне? Три женщины втянули меня в строй. - Мы хотим, чтобы все шли, - тихо ответили они. Пошли с нами".
Гигантская толпа раскрутилась, как змея, и выпрямилась впереди, и к своему удивлению, там, где дорога шла вверх, я увидела, как шесть колонн сгруппировавшихся людей, по четыре в ряд, с непокрытыми головами двинулись вперед, и по мере того, как они продвигались, толпа позади раскручивалась и тянулась за ними. Я почувствовала, что шагаю, набираю скорость вместе с другими, а ряд вытягивается, выравнивается, потом выдерживает ритм.
