нрава украшен,
кротость и милосердие кающимся являй…»; св. Андрей Первозванный в кондаке назван «
мужества тезоименитым» (Андрей с греч. —
мужественный), а сщмч. митрополит Серафим (Чичагов) — «служителем
пламенным Святыя Троицы» (
Серафим с греч. —
пламенный)
[70].
В «Слете-симпозиуме», создающем развернутый образ жанра современного документа — стенограммы, поэтически «оживляется» внутренняя форма иностранного и модного на воссоздаваемый исторический момент слова мелиорация. На празднословие официальных речей указано его поэтической этимологией: мели-мели-мели-орация (ср. о пустословии: «мели, Емеля, твоя неделя»). В различных вариантах строки образ оказывается иным, комически обыгрывается наличие нескольких орфограмм в слове, сложность его написания для малообразованного, но пытающегося «пустить пыль в глаза» человека, «начальника»: «Прополка, культивация, мели… нет, меле-орация», «Прополка, культивация, мели… нет, меле… ме-ме-орация», «Прополка, культивация, мели… не помню, как слово пишется, …орация»[71]. Башлачёв в этой связи выступает объективным продолжателем сатиры В. В. Маяковского, М. М. Зощенко (строившейся, впрочем, на иных стилевых основаниях), сопоставим со своим старшим современником B. C. Высоцким, стиль которого он в некоторых речевых образах «портретирует»[72] (триптих или, по первому варианту, «складень» — ассоциация с иконой — «Слыша B. C. Высоцкого»).
Особая форма преломления традиций — жанровая. Башлачёв нередко уже в названиях своих текстов отсылает к конкретным жанрам — фольклорным («Егоркина былина») и литературным («Трагикомический роман», «Галактическая комедия», «Зимняя сказка»). Среди последних особое место принадлежит балладе. Балладная традиция обозначается по-разному: и в названии («Ванюша»), и в разворотах сюжета («Мельница», «Грибоедовский вальс»), и в деталях («Лихо»), и в характере героя («Все будет хорошо…»). О балладе, жанре, имеющем многовековую историю, трансформировавшемся в различных европейских культурах, В. Г. Белинский писал следующее: «В балладе поэт берет какое-нибудь фантастическое и народное предание или сам изобретает событие в этом роде. Но в ней главное не событие, а ощущение, которое оно возбуждает, дума, на которую оно наводит читателя»[73]. Этот акцент на ощущении и думе очень органичен для переосмысления балладной традиции Башлачёвым.
«Ванюша» — произведение, переосмысляющее не только фольклорные жанры (плясовая песня, частушка и др.), но и элементы баллады, ее драматизм, мистический план, напряженность повествования, неожиданные развороты лирического сюжета:
