— Спасибо, Дмитрий! Ты — настоящий парень! — потрафил ему Денис.
Он еще от калитки увидел через открытое окно, что широкая полка возле печки заставлена подсыхающей посудой для завтрашнего обжига. Подошел поближе, разглядел. Две крайние кринки были очень хорошей формы. Рядом с ними стояли по-вчерашнему веселый молошник и добрый, широкобокий кашник. По тому, как они подсохли уже, было видно, что сперва мастер свертел горшок, потом раззадорился на кринки, а веселым молошником кончил.
Под полкой маячила непокрытая и оттого неожиданно белая голова Матрены Ивановны, видно, прибиравшейся в кути. А Михаил Лукич сидел на крыльце, привалившись плечом к старым бревнам своего дома. В тени белела его голова, белели свесившиеся с колен кисти рук. Умаянный счастливым днем, старик спокойно спал среди деревенского шума.
Утром хлопнула дверца заднего отсека киносъемочного автобуса, Валентин и Виктор вытащили из зажимов четыре больших бочонка «юпитеров», разборные штативы для них. Денис тоже хлопнул дверцами, доставая какие-то ящики и треноги с рукоятками и винтами. Это и стало сигналом для всей деревни. К дому Михаила Лукича подкатила на велосипедах ребятня, сели подаль на траву парни постарше, приткнулись к соседнему частоколу девчата. Мужики и бабы оперлись о грабли и навильники возле автобуса. Дед Александр, который уже неведомо сколько времени не знал дороги дальше своей лавки, и тот притащился в палисад Болотникова дома.
Михаил Лукич увидел все это из окна горницы и понял, что день, которого он ждал и страшился, теперь настал окончательно. Как он пройдет, чем кончится, в какую из рубах оденут, куда и как посадят, что велят делать? Одного он хотел: надо ему не подкачать сегодня, показать дело рук своих, может, уж последнее их дело. Вчера-то как у него заладилось! И пьяненький вроде был маленько, и напаренный, и солнцем его за день нажарило, а сел за круг — и хоть жени! — до того молодо ему стало, до того хорошо. В два счета полную полку черепков наставил. Как бы сегодня так-то пошло — и умереть бы не жалко после.
Пока Денис возился с камерой, Валентин и Виктор распахнули в кухне раму и подкатили к окну первый большой «юпитер». Три других втащили в избу. Они потолкали их по избе взад-вперед и не смогли разместить как надо.
— Дядя Миш, а переборку-то придется разобрать. Временно, конечно, но все-таки, — сказал Виктор.
— Дак не больно хитро дело-то, — ответил старик.
— Этт точно! — Валентин быстро притащил какую-то железяку, и в избе заскрежетали спекшиеся с деревом гвозди.
