Он прекрасно знал: все, сказанное им сейчас, — бред собачий! Его газета никогда не напечатает ничего подобного. А за попытку выступить против любого решения Верховного Совета он будет выкинут из журналистики ко всем чертям. Это в лучшем случае. В худшем — психушка.
Но сейчас ему нужно было если не на весь Союз, то хотя бы вот в этой большой комнате с высокими «сталинскими» потолками что-то сломать в традиционно послушном ведении следствия:
— Необходимо собрать всяких официальных спецов по драгметаллам, чтобы не мы, а они доказал и твоей прокуратуре, что изделия Алимханова — фальшивка и его монеты — не что иное, как хорошо выполненные игрушечные модели царских империалов конца прошлого века. О чем говорят даты на самих подделках — тысяча восемьсот девяносто третий год, и так далее… И денежными единицами Советского государства они никогда не были! Оборота в пределах СССР не имели, а как истинно русские сувенирные матрешки и балалайки, уходили за бугор….
— …чем подрывали враждебную нам западную капиталистическую экономику! — облегченно и радостно заржал Леха Петраков.
Майор Зайцев очнулся от оцепенения, даже головой покачал:
— Толково.
— Не очень, — буркнул Степанов. — «За бугор» — не наша компетенция.
Он потыкал пальцем в потолок. В четвертый этаж, полностью отданный Комитету государственной безопасности.
— Но попробовать можно. В конце концов, сравнительный следственный эксперимент мы провести обязаны. Все свободны. До завтра, — глухо проговорил Костя и подумал:
«Застрелиться, что ли?..»
Было три часа ночи.
«Ах, как не вовремя уехала Зойка!.. — глядя на капельницу, тоскливо думал старик Теплов. — Когда она рядом — все как-то проще и понятней…»
Он смотрел, как доктор Кольб маленьким пластмассовым колесиком регулирует скорость прохождения раствора в его вену.
— Что это, доктор? — спросил Кирилл Петрович.
— Я встретил вашу жену в коридоре. Она скоро вернется, — ответил доктор Кольб. — Фрау Теплов просила сказать вам, что это — витамины…
«В самом деле?» — хотел спросить Кирилл Петрович, но забыл, как это говорится по-немецки. И просто поднял глаза на доктора:
— Erlich? — что по-русски значило: «Честно?»
На что доктор Кольб улыбнулся и похлопал его по плечу:
— Герр Теплов! Мы сделаем все, чтобы вы ушли от нас совершенно здоровым. А сейчас, извините… Я должен помочь герру Когану. Если у него возникнут вопросы, пожалуйста, поработайте переводчиком.
Доктор Кольб подошел к кровати Рифката, где сестричка и анестезиолог уже настраивали и подключали свой красивый аппарат.
