Когда я пришел в себя, в комнате было совсем темно. Я посмотрел на настенные часы, они показывали пол-одиннадцатого вечера, значит, я находился в забытьи часа четыре, даже дольше. Аркадия лежала рядом, тихо, недвижимо – ресницы прикрыты, тело чуть подрагивало, будто там, в своем опутывающем сне, она зашлась в мелком трясучем шаманском танце. Я попытался отстраниться, но не тут-то было – связывающая нас застывшая пленка тут же натянулась, попыталась подтащить назад, я повел плечами, раздалась череда негромких шлепков, будто умело открыли одну за другой несколько бутылок шампанского. В нескольких местах пленка лопнула, разошлась, оголила пустыри чистой, освободившейся от прозрачного целлулоида кожи.
Видимо, именно от того, что связь оказалась нарушенной, Аркадия открыла глаза. Сначала в них ничего нельзя было прочесть – ни мысли, ни сознания, даже намека на него. Но постепенно их стекловидность растворилась в густоте зрачка, она вздохнула чуть глубже, затем еще раз, повернула голову, увидела меня, улыбнулась.
– Надо же, – проговорила она и замолчала. Потом все же продолжила: – Я даже не ожидала такого. Такой энергазм… я такого никогда не испытывала. Подруга говорила, что от вас, мужиков, так и прет, что ваша механика сшибает с ног, но я и представить не могла… – Она сбилась на полуслове, я воспользовался паузой.
– Энергазм? – переспросил я. – Что это за животное такое?
Аркадия улыбнулась.
– Я же говорю, ты совсем наивный. Ты даже не знаешь, что такое энергазм. Энергетический оргазм – вот что это такое. Такой силы и частоты, как с тобой, у меня никогда не было.
И тут реальность вернулась ко мне, я все вспомнил, все составилось в общую, единую картину.
– Слушай, – сказал я, – ты должна мне объяснить. Я ничего не понимаю. Ты сказала, что ты плеврита. Что это такое? У тебя даже влагалища нет. Ты что, не женщина?
Теперь она уже не улыбалась, просто смеялась, звонко, беззастенчиво, чуть перекашивая узкие, растянутые губы.
– Конечно, не женщина. Ах да, ты говорил, что у тебя только женщины были? То-то ты мне между ног полез, – хохотала она в полный голос. – А там ничего… Представляю, как ты удивился.
– Удивился, не то слово, – вставил я.
– Конечно, ты прав. Мы, плевриты, действительно внешне на женщин чем-то похожи. Кто совсем не разбирается, вполне перепутать может.
– Я ничего не понимаю, – повторил я, чуть отстраняясь. – Ты должна мне все объяснить. Что происходит? Какие плевриты, откуда вы взялись?
