И ведь земли, которыми Вы манили переселенцев, были поистине прекрасны. Полные неподдельного восхищения строки Вашего дневника повествуют не только о здешних людях. С таким же восторгом говорите Вы о птицах, деревьях, зелени полей. Говорите, как Вас поразила «красота, превосходящая все, подобно тому как день превосходит ночь». И краше всех представлялся Вам остров Вашего последнего кораблекрушения, Ямайка, — такой зеленый, такой приветливый, такой плодородный…
Исчез не только известный Вам Палос. Весь тот мир, куда Вы указали путь, во многом перестал существовать. Его природу постигла та же участь, что людей. Завоеватели были настроены не на взаимодействие с природой, а на ее эксплуатацию. Если в Старом Свете недоставало сочувствия земле-кормилице, то здесь бездушие проявилось вдвойне. Выжать из новых стран возможно больше возможно быстрей — вот как стоял вопрос. Сама земля подверглась насилию.
Правда, кое-где и коренные жители уже успели покуситься на природу. Майя в Мексике рубили лес на горных склонах, чтобы обжигать известь для нескончаемого строительства своих храмов; быть может, именно в чрезмерной эксплуатации лесов и земель кроется ответ на загадку быстрого крушения майяской культуры>{29}. На севере охотничьи племена сводили огнем лесные массивы, чтобы увеличить площадь прерий и стада бизонов; но при этом был фактически создан новый экологический баланс. В империи инков прилежно использовали землю — фундамент общественного здания. Но при этом земля почиталась священной, и правилом для всего народа было: живи так, словно ты умрешь завтра, но землей пользуйся так, словно тебе предстоит жить вечно.
Вмешательство исконных жителей в природный баланс заметно сказалось только в области нескольких высокоразвитых культур. В основном же индейские общины были функционирующими элементами самой природы, настроенными не покорять, а взаимодействовать.
Рачительно относясь к созидательным силам природы, индеец не понимал пришельцев, когда те валили лес, доводили животный мир до грани полного исчезновения или своими плантациями высасывали соки из земли, чтобы, бросив затем истощенные почвы, пулями прокладывать себе дальнейший путь. Индейцу представлялось, что пришелец ненавидит все в природе: живые леса с их птицами и четвероногими обитателями, полные света и жизни прерии, чистые струи текучих вод, землю и даже сам воздух над ней.
Уничтожение природы означало для индейца уничтожение его собственной расы.
