"…Любовь долготерпит:
Милосердствует любовь,
Не завидует любовь,
Не превозносится,
Не надмевается,
Не знает безобразия,
Не ищет своего,
Не раздражается,
Не мыслит зла,
Не радуется неправде,
А сорадуется истине,
Все покрывает,
Всему верует,
Всего надеется,
Все переносит"
(к Коринфянам 1, гл.13, перевод проф. М. Д. Муратова). Эти свойства христианской любви проявляются и воспитываются в первую очередь в семейной жизни. В истинной любви происходит расширение личности, выход ее из бедного "единоличного" существования. "О, выйди из себя! Ты сам — свой Вавилон: в тебе самом Диавол взял тебя в полон" (Ангелос Силезиус). В романтической любви и затем в семейной жизни осуществляется этот "выход из себя", достигается то "единосущие лиц", когда один переживает боль и радость другого, как свои собственные. Уцелевшие после гибели "Титаника" рассказывали, что видели, как из толпы женщин и детей, которых спасали на шлюпках, отделилась старушка и перешла к мужу на сторону обреченных. Один хороший человек рассказывал мне, как в войну он очень голодал — и вдруг случайно открыл, что жена и дочь давно уже "обвешивают" его, разделяя паек: сами дистрофики, они тайно отдавали ему свой хлеб, свою жизнь… Приведу еще два литературных свидетельства. В первом — воспоминание девочки о покойной матери:
"…………………………………….
Она учила своих девочек всему хорошему, что знала сама. Не ее вина, что знала она немного. Она не успела научиться. Ей и на фабрику нужно было, и дома все сделать — готовить, убирать. стирать. Спала меньше всех: еще все спят, а она уже встала и варит суп, или гладит отцу рубашку.
Если вкусное что‑нибудь, она им троим раздаст, а сама скажет — я уже ела.
Если отец выпьет когда, она его уложит, укроет, уговорит не петь. а соседям скажет — Митя устал на работе, отдыхает.
И всегда взваливала на себя самое тяжелое, и всегда торопилась.
Ее радость была — все сделать для тех, кого она любила.
Валя ничего этого не успела даже понять.
Ничего я не успела понять. Не успела как следует полюбить тебя. Ты меня приучила, мне казалось — так и надо, чтобы ты раньше всех вставала и все для нас делала.
Глупая я, глупая, думала о Светлане, — ты была около меня, а я о тебе не думала, думала о Светлане!
Я бы потом поняла, когда выросла! когда поумнела! Я бы ноги тебе мыла, мамочка!"..
(В. Панова, "Валя"). Читая это, вот уже который раз, я испытываю вместе с Валей свои, новые угрызения совести — и я чувствую, как прикасается и к моей джуше святыня семейной любви… Второй отрывок — о стариках:
