Пишу это — и не перестаю думать о тех вокруг нас, кто не признает Божественного достоинства Христа. Последователи других религий и атеисты составляют подавляющее большинство, около трех четвертей человечества. Сейчас я буду говорить о неверующих во Христа людях явно выраженной ДОБРОЙ ВОЛИ. Это не казенное, а евангельское, "ангельское" выражение из гимна в ночь Рождества: "…и на земле мир в людях доброй воли" (по Луке, гл.2, уточненный перевод). Ангелы пели о людях доброй воли, не знающих Младенца Христа. И ныне подавляющее большинство людей доброй воли "не знают" Христа. Последователи других религий в лучшем случае видят в Нем только "одного из пророков", только Проповедника религиозной морали. Наш Лев Толстой в "Ответе синоду" (по поводу своего отлучения) назвал почитание Божественного достоинства Христа "кощунством"… Высказывания атеистов бывают иногда несравненно более глубоки. Например, мистическое стихотворение в прозе И. С. Тургенева: "Христос". Не знаю в каком контексте ФРИДРИХ НИЦШЕ написал о Христе: "Выше всех взлетел, прекраснее всех обманулся"… Из преисподней отчаяния мученик атеизма принес святую хвалу. Замечательно также свидетельство Оскара Уайльда в его предсмертной книге:
"… Еще и поныне все, кто соприкасается с Его личностью, даже если они и не повергаются пред Его алтарем и не преклоняют колен пред Его служителем, — чувствуют все же, непонятным образом, что уродство грехов их снимается с них и раскрывается им красота их страданий" ("ДЕ ПРОФУНДИС"). Но это — исключения. Обычно же наши неверующие современники вообще ничего не думают о Христе, для них это просто "не интересно". При самых различных суждениях об "историческом Иисусе" все они сходятся в одном: наш "церковный Христос" — это Миф, создание религиозного воображения христиан.
Встает вопрос: неужели все эти неверующие и инаковерующие люди доброй воли "отлучены" от Христа? Вспоминается печальный текст из главы 16 Евангелия по Марку: "Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет"… Неужели это так? С радостью узнал я, что есть весьма солидные основания отвергнуть подлинность этих слов: все это окончание Евангелия по Марку, начиная со стиха 9, в некоторых древних рукописях Нового Завета отсутствует, да и по ряду внутренних признаков является позднейшим добавлением. Это не слова Христа Воскресшего, а суждения ревнителей первоначального христианства. Характерный пример, по слову Философа, "человеческих привнесений" в Божественное откровение (об этом — потом, ниже). Напротив, в других местах Евангелий приводятся слова Учителя совсем, совсем иного значения. "Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! — войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного" (по Матвею, гл.7). Или в притче о Страшном Суде:
