Едва Той задал вопрос, как в природе произошли странные изменения. Все в изумлении замерло. Даже шторм притих. И деревья расступились, уступая масштабам детских фантазий.
И была музыка, тихая и спокойная. И струилась она из огромных динамиков паба. И все, как умело, стремилось слиться воедино... Но дети заученно ссорились и перекрикивали все, что имело свой голос.
Собственно, это была веселая пародия на собственных родителей. Но они не были бы детьми, если бы не превзошли взрослых! Подростки накинулись на отдых с таким остервенением, словно бы это был их последний день.
В пять вечера некоторые из охранников устало рухнули на зеленый ковер травы. А впереди была вся ночь и та часть утра, которая едва предваряет собою полдень. Дети расслабляются. Детям нужна охрана.
Солнечные блики поблекли. Куда там, этим отражениям иных миров! Пусть там, в космосе, знают все и другим передадут: самое страшное веселье во всей Вселенной - это на Земле!
И едва Той избежал атаки профессионала из "Чикаго Булз", ринувшегося за мячом в его сторону, как какой-то футболист из сборной Германии или, кто знает, Англии, - лупанул со всей своей олимпийской мощи по мячу, врезавшему какому-то несчастному дядьке по лысине. Той замотал головой, прочувствовав мощь удара...
...а из головы его сыпались слова. И едва он стал различать целые фразы, как знал, что это тоже пародия.
Все и всегда - пародия. Пародия на все... тоже пародия. Но и в этом скопище искажений, можно постараться отыскать крупицы Божественного плана. Хотя... Хотя вероятность положительного результата всегда стремится к нулю.
...Полураздетые девки со спущенными штанами, стыдливо приставали к горячим, перманентно возбуждающимся восточным парням. Те же, отвечали им взаимностью и устраивали девкам ответные муки плоти...
Правда, то и дело, наступали перемирия.
Малолетки объединялись для совместных трапез. Кебабы, стейки, гамбургеры, в невероятных количествах жарилась тут же, на многочисленных мангалах. Казалось, некто большой и кровожадный совершал большое жертвоприношение своим богам. И боги приняли его подношения. И теперь эти боги готовились к пожиранию мертвой плоти. И агрессия умерщвленного мяса, стоящая в воздухе, обволакивала и людей и богов, совместно поедающих мясо.
То там, то тут, вспыхивали ссоры, из-за куска упавшего мяса. Куска, который никому-то особо не нужен. Куска, втаптываемого в землю кроссовками и босыми ногами сражавшихся за справедливость героев...
