В безоблачную погоду к вечеру в этих северных краях начинался воистину божественный закат. Только солнце успевало коснуться горизонта, как вокруг него вспыхивал малиновый пожар. Цвет был настолько чист и прозрачен, что глядя на него можно было ощутить во рту вкус малины. Лица людей, дома, поля и леса преображались, покрываясь этим удивительным цветом. А закат продолжал усиливаться, и казалось, что он начинал звучать подобно органу, заливая всю заснеженную землю своею малиновой симфонией. Музыка лилась во все стороны и доходила не только до тех, кто слышит, но и до тех, кто не слышит.
Однажды на большую березу возле дома сел воробей. Ветер с Гор смотрел на воробья, а тот чирикал так важно, что его красивое пение было совсем не похоже на чирикание обычного воробья.
"Может быть, я вот такой же, как и он, неприкаянный, и негде мне голову приклонить, стою одиноко посреди пустыни, посреди холода и льда?" думал Ветер с Гор.
Пушистая грудка вздымалась от напряжения. Воробей был один, а пел так, будто его слушал весь мир. И Ветру с Гор думалось, что вот так бы иметь и в себе подобную невозмутимость и убежденность, что нужно петь даже тогда, когда тебя никто не слышит. И нужно петь не потому, что это кому-нибудь нужно, а оттого, что поет сердце и невозможно его сдержать.
Ветер с Гор долго стоял не шелохнувшись, чтобы не спугнуть воробья, и глядел на этот маленький, живой, трепещущий комочек. И ему вдруг передались его живительные вибрации. Грусть ушла, в душе потеплело, посветлело, и он подумал, что все еще может измениться. Что в его жизни еще может случиться что-нибудь очень хорошее.
Глава 8
Монастырь
Солнце каждое утро восходило из-за монастыря, и с утра грациозные храмы стояли в золотом сиянии на фоне голубого неба и снежных, холмистых полей. От сильного мороза лучи солнца уходили вертикально вверх направленным лучом, а правее от монастыря в солнечную погоду зачастую виделся столб света - радуга.
По вечерам Ветер с Гор направлялся в монастырь на молитвенное служение.
Перезвон многопудовых монастырских колоколов разносился на десятки километров, и вибрация звона буквально заставляла трепетать ту вечность, какая спряталась в глубине сердца Ветра с Гор под спудом мирских забот, суеты, переживаний.
Как упоительна была вначале для его души монастырская служба! Мирно горели свечи, в воздухе разливался умиротворяющий запах ладана, плавно текли негромкие молитвы. Древние монашеские распевы выстилали мысли к вечному, к Богу. Как все просто!
