– Вы так в этом уверены?
– Знаете, я еще в жизни не встречал ни одной вещи и ни одного человека, которого нельзя было бы купить. Вопрос лишь в цене.
– В том числе это относится и к вам? – дерзко посмотрела Светлана на него.
– Разумеется, – спокойно, как о само собой разумеющей вещи, отреагировал на ее выпад Лемье. – Главное в любой сделке – это сойтись в цене. За свою жизнь мне пока удалось дважды выгодно себя продать. И я об этом совершенно не жалею. Иначе бы мы не сидели сейчас в этом прекрасном месте и не вкушали эти замечательные яства и не пили эти изысканные вина. Кстати, вы почти не едите. Я заметил, что обычно мои русские знакомые, когда я их приглашаю за свой счет в ресторан, очень много едят и пьют. А вы почему-то проповедуете воздержание…
Этот человек не только циник, но циник, который бравирует и всячески подчеркивает свой цинизм, отметила Светлана. Ему кажется, что таким образом он возвышается над окружающим его миром.
– Я встретилась с вами не для того, чтобы есть и пить.
– Мне известно для чего вы встретились, – бесстрастным тоном проговорил Жан-Пьер. – Вас беспокоит судьба вашего зятя – Клода. А вернее, вашей дочери. Знаете, Светлана, я человек не злопамятный, но в тоже время мне не присуще всепрощение. Я действую так, как мне выгодно. Видите, насколько я с вами откровенен. Вас это не шокирует?
– Честно говоря, несколько шокирует.
Лемье довольно улыбнулся. Ему явно нравилось шокировать свою собеседницу.
– Я вам объясню. Вы мне очень нравитесь. Вы мне понравились сразу, когда я вас увидел в первый раз.
– Это было давно.
– Да, давно, но, как видите, я вас не забыл. Более того, я это время тщетно искал предлог с вами как-то сблизиться.
– Вот не предполагала, что произвела на вас столь неизгладимое впечатление.
– Между тем, это именно так. В вас есть нечто такое, что воспламеняет мое желание. Чем больше я думал о вас, чем сильнее оно разгоралось.
Светлана вдруг почувствовала, что краснеет. Только не хватало, чтобы этот циник заметил бы ее смущение.
Она решила, что сейчас самое время закурить. Курила она редко, в основном, когда испытывала волнение или ей надо было быстро сосредоточиться. А сейчас как раз тот случай, когда ее беспокоит и то, и другое.
Светлана достала из сумочки сигарету, Лемье поднес ей зажигалку.
– И все же я не совсем понимаю, зачем вы мне все это говорите?
– Сейчас поймете, – заверил ее Лемье. – Я хорошо понимаю, что вам не нравлюсь, и что у меня нет шансов вам понравиться. Более того, чем больше мы будем с вами общаться, чем менее я вам буду симпатичен. Я тут не только не питаю иллюзий, но, поверьте, меня это совсем не беспокоит. Я привык иметь дело с людьми, которым я не нравлюсь. В том числе, и женщинами. Если бы я любил только тех женщин, которые испытывают ко мне влечение, я бы был вынужден жить анахоретом. К чему я совершенно не склонен. Я хочу вас, я сгораю от желания к вам. И мы можем заключить сделку: я оставляю у себя Клода, а вы становитесь моей любовницей. Не беспокойтесь, совсем не надолго. Мы оба сознаем, что нам вместе быть противопоказано. Но мне надо избавиться от своего желания, оно мучит меня, мешает чувствовать себя комфортно. И, кроме того, я готов вам заплатить. О, не деньгами, не беспокойтесь, но уважающий себя любовник дарит своей любовнице подарки. Что вы скажите о новом «Пежо»? Очень хорошая машина. Насколько я знаю, у вас эти ужасные старые «Жигули». Не представляю, как вы на них ездите…
