Сталин может говорить спокойно. Ему уже никто не возразит. Оппозиция раздавлена. Гласность заткнута кляпом страха. Профсоюзы после Шахтинского дела окончательно укрощены.
Место для разжигания первого крупного процесса было избрано не случайно. Донбасс являлся одним из крупнейших в стране пролетарских районов. Профсоюзы в центре были уже низведены до роли приводных ремней политики индустриализации. Но на местах еще продолжали существовать остатки пролетарских традиций. Шахтинский процесс преследовал цель не только ошельмовать специалистов, противопоставить рабочих интеллигенции, но и запугать рабочих, оторвать их от старых профсоюзных вожаков.
«Особенно опасной была попытка вредителей ухудшить материальное положение шахтеров, — излагает нам „История КПСС“. — Они занижали заработную плату, срывали строительство жилищ, нарушали правила безопасности труда в шахтах, создавая угрозу для жизни шахтеров…» Шахтинское дело, оказывается, свидетельствовало и «о плохой работе массовых организаций Донбасса, прежде всего профсоюзов».
Такая оценка профсоюзов позволила Сталину окончательно ликвидировать их, впрочем, и без того уже эфемерную независимость. В апреле 1929 года снимается с поста председателя ВЦСПС Томский, член партии с 1904 года, с именем которого у рабочих была связана память о реальной, а не хрестоматийной борьбе за рабочее дело.
Вытеснив из профсоюзов «правые капитулянтские элементы» (так представляет нам дело «История КПСС» 1974 года издания), Сталин поставил во главе ВЦСПС Н. Шверника, ставшего послушным наместником вождя в профсоюзной вотчине. С отстранением Томского и изгнанием его из состава Политбюро профсоюзы в СССР все больше превращаются в кассу социального страхования, в агентство по распределению путевок. Через семь лет, в августе 1936 года, поняв, что рабочее дело, которое он отстаивал в трех революциях, проиграно, а способов борьбы с тираном нет, М. П. Томский покончил жизнь самоубийством.
В сентябре 1927 года Сталин, беседуя с членами первой американской рабочей делегации, объявляет о том, что «монополия нашей партии выросла из жизни, сложилась исторически». В 1927 году, то есть всего через десять лет после революции, такое сужение политического спектра огромной страны едва ли можно было приписать истории. История не знает и не может знать поспешности. Поспешность — свойство людей. Формула «сложилась исторически» была удобна для Сталина, чтобы оправдать первый этап борьбы за власть и затем логически перейти ко второму — концентрации власти в руках одного человека.
