Я выскочил из туалета и посмотрел вниз: там все и вся было в муке. Некоторые были, кажется, довольны бомбардировкой, другие — нет. Среди первых были Битлы со своими подружками: четверо Пьеро и гавайские девушки. Они резвились, как дети.
В полночь, по нашему плану, на публику с потолка должны были опуститься разноцветные воздушные шары. Пока что они были надежно закреплены под потолком с помощью сеток от футбольных ворот. По моему сигналу специальный человек должен был в полночь обрезать веревки по двум углам сеток, и шарики должны были мягко, плавно и нежно опуститься на головы танцующих.
Я посмотрел на часы: стрелка приближалась к двенадцати. «Ну, давай!» — крикнул я своему человеку. Тот достал огромный нож и стал мощными взмахами перерезать веревки. Стоявший рядом со мной Брюс Форсайт сказал: «Молодец, Алан. Это будет очень эффектное зрелище.» «Надеюсь, что так, Брюс.»
Веревки были перерезаны, и шары, к моему облегчению, грациозно поплыли вниз к возбужденной толпе. «Ну, слава богу, — подумал я. — Хоть это скрасил сумасшедший вечер.» «Отлично, Алан! Превосходно!» — говорил Брюс. «Господа, поглядите сюда!» — добавил он, поворачиваясь к своим высокопоставленным друзьям. «Восхитительно!» — отвечали те.
И в этот момент я заметил, что мой человек идет по галерее к другому концу зала, с тем же страшным ножом в руке. Я сразу понял, что задумал этот тип: он хотел срезать остальные веревки, чтобы огромные сетки обрушились вниз. Кого-нибудь могло поранить, меня бы посадили, обложили бы таким штрафом, какой я не в состоянии уплатить. Катастрофа! «Стой! — завопил я. — Эй ты, там, с ножом! Не делай этого, так тебя расперетак!» Но эта скотина помахала мне рукой, деловито влезла на балюстраду и спокойно перерезала одну веревку. Я опоздал. Пока я туда добежал, он успел перерезать все веревки, и сетки со свистом рухнули вниз. Десятки танцующих оказались в сетях; они барахтались в них, как гладиаторы в фильмах про римские игрища. Крики, визги, паника. Студенты, конечно, не могли упустить своего шанса: они схватили сетки и стали подкидывать людей. Человек, который устроил всю эту катавасию, между тем исчез. Я вернулся в бар, где сидели именитые гости.
Брюс Форсайт стоял там со своей всем знакомой отвисшей челюстью, которая, казалось, отвисла еще больше. Он не верил своим глазам. «Алан, дорогой, я ничего подобного не видел в своей жизни. Все это крайне удивительно. Если ты срочно не предпримешь чего-нибудь, могут быть жертвы.»
