«Чертовски здорово, ребята! Я думаю, вам стоит, пока не поздно, переквалифицироваться в дизайнеры.» «Я не против, Алан», — сказал Стюарт, истинный художник. «Слушай, Эл, получилось так здорово, что ты просто обязан нам подкинуть», — сказал Пол. «Нет», — сказал я. Вообще-то я не скуп. Просто я осторожен с пенсами. Это только фунты всегда убегают от меня. Я мелочен, когда речь идет о пустяках, но щедр, когда дело касается крупных сумм. У нас всех свои слабости, не так ли?
«Бал» превратился в форменный бардак. Красивый старинный зал лежал в руинах. Отцы города заявили, что художественных балов больше не будет — только не в зале св. Георгия, благодарим покорно. В барах шла бойкая торговля. Подвыпившие гости, шатаясь, бродили по залу. Многие валялись по углам. Когда пришло время разнести все декорации по традиции, народ совсем обезумел: крушили все подряд. Я видел, как Битлы прыгали вокруг, веселясь от души. Они пришли в костюмах Пьеро, а их подружки были в юбках из травы, как туземки южных морей.
Позже я зашел в бар и увидел там Пола. За пивом я спросил, нравится ли ему вечер.
«Мне — да, а Стюарту, кажется, нет. Он расстроен.» «Чем же? Что случилось с добрым старым Стю?» «Это из-за декораций. Ему не понравились все эти дела.» «Какие дела?» «Ну, то, что их разбили. Как все, точно безумные, бросились на них и разнесли на куски.» «Да, но такова традиция. В этом вся суть, весь символический смысл художественных балов.» «Я знаю. И ты знаешь. А Стюарту все это не понравилось. Он очень расстроился», — сказал Пол и снова нырнул в толпу — Битл-Пьеро с картины Пикассо. А я пошел искать Стюарта, чтобы утешить его. Но его нигде не было, и я решил выйти на улицу глотнуть свежего воздуха до начала центрального события — избрания королевы медсестер.
В тот поздний вечер над городом стояла полная луна. Со стороны реки на меня пахнуло запахом ила и грязи. Мимо прошла толпа норвежских моряков. Они пили «из горла» и орали песни. У здания ливерпульского пресс-клуба было оживленно: беспрерывно подъезжали и отъезжали автомобили, люди сновали взад-вперед. Эти мальчики из прессы любили и умели развлекаться.
Направляясь назад, к главному входу, я вдруг заметил одинокую фигуру в костюме Пьеро, прислонившуюся к колонне. Это был Стюарт.
«Стюарт! — сказал я. — Почему ты здесь, а не веселишься со всеми?» «Да так, решил выйти ненадолго», — ответил он. «Что-нибудь случилось?»
В лунном свете я видел его худое, печальное лицо. Даже костюм Пьеро как-то печально висел на нем.
