Мы дали Томми последний шанс, но он был тверд, как сказал. Он стоял перед нами, с чумазым лицом, отрабатывая последние часы своей смены, где-то около полуночи, и твердил: «Нет, ребята, это все. Это окончательно.» Но никто не собирался его больше упрашивать. «Ну, хорошо, — сказал я. — В понедельник мой карибский стил-бэнд отдыхает, тебе это известно.» В этот день Битлы играли вместо них за 8-10 фунтов. «Да, известно. Так что?» «Приходи поиграть в последний раз. Всего один вечер. Придешь?» «Ну, ладно, — нехотя выдавил из себя Томми. — Только на один вечер — и все. Извините меня, но я эту жизнь бросаю.» Мы уехали.
В понедельник Томми действительно пришел и играл с БИТЛЗ — в последний раз. В тот день он в последний раз видел свою дорогую установку. До сего дня он не знает, что с ней сталось. Недавно я встретил его в Ливерпуле. «Алан, что стало с моей кухней?» «Не знаю, Томми. Не имею понятия.» Он сказал мне, что уже гораздо позже, когда БИТЛЗ были в зените славы, он снова вспомнил о своей «кухне» и спросил у них о ее судьбе. Но «кухня» пропала без следа. Томми заговорил о той женщине, которая оторвала его от БИТЛЗ и от славы в тот вечер: «Мы давно расстались. Да мы никогда не были женаты. Я часто напоминал ей, какая она сука, что погубила мою карьеру. Я даже давал ей по шее за это.»
С Ронни у нас больше не было проблем: через несколько дней после того злополучного вечера власти закрыли «Гросвенор» по требованию жителей близлежащих домов, которые жаловались на шум и драки. Где ты сейчас, Ронни? Держу пари, ты до сих пор хвастаешь тем, что однажды был Битлом!
Глава десятая
Сначала драка, танцы потом
Годы, о которых я пишу, были эрой Билла Хэйли, «Rock Around The Clock» и «Джунглей школьных досок». Рок-н-ролл был синонимом насилия. Я, со своей стороны, считаю, что рок-н-ролл действительно порождал беспорядки. Эта музыка сплачивала людей потенциально склонных к насилию. Атмосфера крошечных танцевальных залов, разбросанных по всему Мерсисайду, где играли группы, была насыщена откровенным сексом и грубыми эмоциями. Рок-н-ролл служил катализатором: малейшая провокация — начинались кровавые драки, поножовщина. Жертвами частенько оказывались и ребята из групп. Местные парни, озлобленные тем, что их подруги весь вечер кидались на участников групп, устраивали засаду. Самым опасным для групп был тот отрезок времени, когда они покидали сцену и направлялись к своим автобусам. Девочкам музыканты представлялись существами особыми, экзотическими. Они их возбуждали. Нередко девочки 14–15 лет прыгали к музыкантам в автобус на «сеанс секса» перед тем, как те уезжали назад в город. Им нужен был секс именно в этот момент — с любым членом группы или со всеми по очереди.
