Вроде бы ничего предосудительного в проекте обер-гофмейстера нет. Тем не менее многие из соратников Екатерины, а вслед за ними и историки усмотрели в предложенных мерах посягательство на властные прерогативы абсолютной монархини с целью значительного сокращения оных. Опять, как и в случае с «затейкой» Д. М. Голицына в 1730 году, мы сталкиваемся с непониманием того, как устроены и работают те или иные модели государственного управления. Ни о каком умалении роли монарха в сочиненном сановником манифесте речи не идет. Напротив, параграфы документа говорят не об уменьшении прав главы государства, а о сохранении их в прежнем объеме. Правда, у официального носителя громкого титула, то есть у императрицы, искать хотя бы намек на власть уже бесполезно. Настоящим русским самодержцем или абсолютным монархом в кратчайшие сроки после обнародования манифеста становился статс-секретарь Императорского Совета по внутренним делам и по совместительству сенатор. Чтобы не быть голословным, процитирую ключевые статьи каверзной панинской конституции, превращавшей Сенат в главный исполнительный орган империи: «В числе сем (т. е. членов Совета. – К.П.) должны быть… 2) Статский секретарь внутренних дел, который не токмо сенатор, но и место имеет во всех коллегиях, принадлежащих к тому департаменту…
Всякое новое узаконение, акт, постановление, манифест, граматы и патенты, которые государи сами подписывают, должны быть контрасигнированы тем статс-секретарем, по департаменту которого то дело производилось, дабы тем публика отличать могла, которому оное департаменту принадлежит».
Сенат имеет «свободность нам представлять и на наши собственные повеления, ежели они… могут касаться или утеснять наши государственные законы или народа нашего благосостояние…
Всякие государственные дела, кои вновь какова постановления или перемены требуют, имеют быть прежде разсуждаемы в департаменте и потом решены в общем собрании всего Сената. И чего собою Сенат решить не может, о том представлять нам», то есть императрице>{123}.
Итак, как видно из выше изложенного, манифест готовит царице участь декоративной фигуры при всемогущем Сенате. Екатерина не вправе издать закон без визы статс-секретаря. Зато Сенат, прибегнув к «представительству» – отлагательному вето, легко торпедирует любой нормативный или распорядительный акт, исходящий от императрицы. В то же время в воле сенаторов не обращаться к августейшей особе за санкцией, а самостоятельно принимать окончательные решения по разным вопросам либо в департаментах, либо на общем собрании. Причем нетрудно заметить, кому суждено главенствовать над всеми – статс-секретарю по внутренним делам: ему фактически подконтрольны и Совет, и Сенат, ибо в последнем чиновник заведует первым департаментом «государственных внутренних политических дел», на который замыкаются финансы (Штате - и Камер-коллегия, Соляная контора), имущество (канцелярия Конфискации), статистика и архивы, Монетный двор, секретные службы (Секретная и Тайная экспедиции) и даже внешняя политика с Синодом. Ну а кто претендовал на сей важный пост, думаю, ясно – Н. И. Панин.
