.
Так внезапно возникла параллель между настоящей ситуацией в России и Славной английской революцией. 30 июня (10 июля) 1688 года семь знатных лордов – Чарльз Тэлбот, граф Шрусбери; Вильям Кавендиш, герцог Девоншир; Томас Осборн, граф Данби; Ричард Ломли; епископ Комптон; Эдуард Рассел и Генри Сидни – послали голландскому штатгальтеру письмо с просьбой приехать с войсками на остров, помочь английскому народу избавиться от тирании короля Якова II и возглавить королевство. Через пятьдесят два года подобный же призыв должна была санкционировать и русская цесаревна.
Однако Елизавета Романова не последовала примеру семи английских граждан, ибо понимала, какое страшное оружие против себя вручит шведскому и французскому монархам, если подпишет сию бумагу. Попадать в вечную зависимость от августейших шантажистов она не желала. В то же время категорический отказ неминуемо приводил к разрыву едва наладившихся контактов с обоими иностранными кавалерами.
Тогда бы шведское вторжение под видом освободительного похода, а не реваншистской акции не состоялось. Пожар народной революции не вспыхнул и не смел бы с престола брауншвейгскую семью. А значит, принцессе пришлось бы пойти по стопам Миниха и совершать дворцовый переворот, что ее абсолютно не устраивало. На встрече с Шетарди 26 декабря Елизавета объяснила почему: благодаря активности фельдмаршала «получил силу способ, делающий ненадежным положение всякого и дающий возможность тому, кто захватит силу в свои руки, предпринимать все», то есть империи грозила нескончаемая череда комплотов и мятежей>{94}.
Дщерь Петрова, угодив в мышеловку, не растерялась и умудрилась выскочить из нее с трофеем до того, как та захлопнулась. Беседы с бароном и маркизом, с друзьями, посещавшими Стокгольм или Париж, анализ публиковавшихся в отечественной и заграничной периодической печати сообщений из Франции и Швеции помогли ей точно предугадать поведение новых партнеров. Заметив, как политикам с берегов Сены и озера Меларен очень хочется поскорее уничтожить немецкое влияние на Россию, цесаревна предположила, что достаточно убедить мнимых союзников в наличии у русских большой партии, лидер которой ради власти не постесняется вернуть государство «к прежнему строю, какой… существовал до воцарения Петра I», и те, поколебавшись немного, рано или поздно не утерпят, пошлют войска на Петербург. Оставалось лишь как-нибудь продержаться до этого дня, не дав повода ни шведам, ни французам к разочарованию.
