— Бездельник, — возразил астролог, — не отвлекай скромного ученого от его высоких занятий. К тому же если бы даже я и пожелал согласиться с тобой, то я все равно не мог бы опустить головы, потому что у меня затекла шея.
Сын стекольщика прислонил к его глазам руку и сказал, смеясь:
— Вот вам ясное доказательство моих слов, — и другой рукой с силой дернул его за бороду.
— Парабола! — закричал старик. — Ты заставил меня упустить нисхождение!
— Я прошу прощения за мой дерзкий поступок, — отвечал сын стекольщика, — но взгляните на меня. Видите вы что-нибудь?
— Я ничего не вижу, — возразил астролог с спокойствием, — но не сомневаюсь, что мог бы увидеть тебя по уговору.
Вокруг них собралась толпа.
— Астролог Лангшнейдериус, по-видимому, сошел с ума, — сказал один бюргер другому и выпучил глаза на астролога, — он стоит посреди улицы и разговаривает сам с собой двумя голосами.
— Астролог Лангшнейдериус, по-видимому, сошел с ума, — сказал второй бюргер третьему и также выпучил глаза на астролога, — в его руках шляпа и палка, одежда наброшена на плечо, и он говорит сам с собой двумя голосами.
Но в это время виновники странного приключения последовали далее по геттингенским улицам.
4
— Ты очень напоминаешь мне, — начал старик, когда они добрались до его дома и уселись в кресла, — одного из учеников знаменитого арабского философа и врача Авиценны.
— В этом нет ничего удивительного, — сказал сын стекольщика, — потому что я, в сущности говоря, и есть ученик Авиценны.
— Давно ли ты оставил своего благородного учителя? — волнуясь продолжал старик.
— Недавно, — отвечал странник с некоторым сожаленьем в голосе, — недавно, всего лишь года два тому назад.
— Года два тому назад? — переспросил с изумлением астролог. — Ты, без сомнения, врешь, потому что Авиценна вот уже триста лет как умер.
— Прежде чем продолжать этот разговор, — сказал странник, — будьте так добры повернуться ко мне лицом. Несмотря на то что я оказал вам почтение, которое питаю ко всем дряхлым людям, вы сели ко мне задом и разговариваете не со мной, а со своим ночным горшком.
— Странник, — отвечал астролог и на этот раз действительно повернулся к нему спиной, — тебе должно быть известно, что зрение у астрологов вообще не отличается остротой. Кроме того, тебе, как ученику Авиценны, ведомы многие тайны нашей священной науки. Твое исчезновение есть, конечно, прямое следствие занятий магией и астрологией.
— Не совсем, — отвечал сын стекольщика, делаясь вдруг необыкновенно мрачным, — не совсем. Мое исчезновение есть прямое следствие сильной любви моего отца к своему ремеслу.
