— Подожди, Дороти! Ты совсем сбила меня с толку. Послушай, ты не можешь меня учить. Это я буду давать тебе уроки. Завтра в десять часов утра мы приступим к учебе.
Дороти покачала головкой и ласково улыбнулась: — Ты немножко упрямая, тетя Доротея, и мне придется побороться, чтобы тебя переупрямить. Только, пожалуйста, не рассчитывай, что я брошу свою затею! Проговорив эти слова, Дороти стала отступать к двери, улыбаясь своей лукавой, веселой улыбкой, и так и вышла из комнаты.
— Пожалуйста, оденьте меня к ужину понаряднее, Мэри, — попросила Дороти.
— Но ведь вы поужинаете, дорогая моя, и ляжете спать.
— Я хочу поужинать с дедушкой и тетей, — заявила девочка. — Какое платье вы бы посоветовали мне надеть, Мэри?
— У вас много нарядных платьев, маленькая мисс, и я до сих пор не все вынула из ящиков.
— Я выберу одно из самых лучших, чтобы оно понравилось дедушке, — решила Дороти.
Минуты две она сосредоточенно что-то обдумывала, потом ее глаза заискрились, и на лице отразился восторг.
— Вспомнила! У меня есть голубое, очень мягкое платье, знаете, такого же цвета, как незабудки. Его-то я и надену.
— Но ведь вы носите черное, вы в трауре по вашим родителям, дорогая.
— Черное? — удивилась Дороти. — Я не ношу черного. Я всегда в белом.
— Белое — тоже траур, — объяснила Мэри, — маленькому ребенку, который потерял обоих родителей, не годится ходить в голубом, мисс Дороти, право, не годится.
Дороти повернулась и посмотрела на Мэри с глубоким изумлением.
— Я не понимаю вас. Пойдите вниз и накройте стол к ужину. Я знаю, что вам приходится слишком много работать. Мне нужно поговорить с дедулей, и он пригласит в помощь вам множество слуг. Не беспокойтесь, ждать осталось совсем недолго, и вам нужно будет только ухаживать за тетей Доротеей и за мной. Теперь я придумываю новые платья для тети. Ей нужно много, много платьев. Идите, милая Мэри, оставьте меня одну.
— Но ведь вы не сможете застегнуть платьице, мисс.
— Ну, я как-нибудь это устрою.
У девочки было решительное личико, а времени до ужина оставалось совсем немного. Мэри знала, что опаздывать нельзя ни на минуту, поэтому служанка так и полетела вниз готовить кушанья. В коридоре она встретила Карбури:
— Дороти еще совсем крошка, а между тем она так настойчива и так обезоруживающе мила, что я ради нее готова в огонь и в воду.
— Уж если сказать правду, — шепотом заметил Карбури, — наш господин так любит ее, что, мне кажется, сделает все, чтобы только угодить ей.
