Планы Р. Ш. на будущий год:
1. Расстанусь с женой (потом опять сойдусь, но жить будем порознь).
2. Напишу поэму!!!
3. Много раз выступлю по телевизору.
Она ушла в ванную и долго умывалась холодной водой.
— Поршик, — позвал Роман, — хочешь послушать стихи?
— Какие? — враждебно спросила Полина.
— Врачующая сигаретой, уходит женщина…
— Кто написал эти стихи? — настойчиво и зло перебила она.
— Ходасевич!
Врачующая сигаретой,
Уходит женщина гулять,
И дым ползет по белу свету —
Судьба рифмуется на ять.
— Это не Ходасевич, — прошипела Полина, — это ты пишешь шизофреническое говно!
— Что?! — заорал он, приподнимаясь с дивана. — Да как ты смеешь, бездарь!
— Да, это говно, — настаивала Полина, — и я не понимаю, что ты хочешь этим сказать. Какое «ять» и при чем здесь судьба, я не понимаю этого!
Рома растерялся.
— Все понятно, — произнес он тихо, — «ять» — это смерть, последняя буква, с ней рифмуется любая судьба.
— Ты знаешь, чем хорошие стихи отличаются от плохих, от твоих стихов? — бушевала Полина. — Тем, что настоящий поэт находит простую и гениальную ассоциацию, которая понятна всем и не вызывает вопросов. А ты только делаешь вид, что нашел эту ассоциацию, но на самом деле твои стихи — белиберда. Поэтому ты все рифмуешь со смертью, да еще с таким подтекстом, как будто ты о ней что-то знаешь.
Он дико, неестественно захохотал и продолжил декламацию:
Курю одну, курю другую,
Зачем мужчине горевать?
Ведь мир — раскрытые гаремы,
А не семейная кровать.
В ноябре Поршик отвела мужа к наркологу.
— Кодирование — довольно вульгарный термин, — рек врач, — но в целом мы с ним согласны.
Рому уложили на застеленную зеленым кушетку и через белый, напоминавший повисшую соплю катетер ввели в нутро препарат серии «Торпедо». На процедуру следовало захватить алкоголь. Пока Рома ошарашенно лежал, впитывая «Торпедо», Полина поднесла врачу бутылку пива.
— А вот и ваше любимое пиво! — зазвучал оптимистичный голос врача. — Сейчас мы посмотрим, сможете ли вы его выпить? — И он влил несколько капель пациенту в горло.
Рома затрясся, засучил ногами и жутко раскрывал рот. Полина рвалась к нему, но врач привычно задерживал.
— Некоторое время у него поболит позвоночник. Подождите в коридоре.
И нарколог говорил ей о вреде пьянства, дурных перспективах и необходимости контроля, чтобы дома спиртного не держать. Тяжелое психическое заболевание, к сожалению, неизлечимое, но можно сделать так, чтобы человек не потреблял.
Полине было совершенно нечего возразить…
