И это чертовски Заболотину не нравилось, хотя Аркилов был прав, это – уж точно не их дело. Да ещё и тяжёлый Сивкин взгляд – мальчишка мало что понял в произошедшем, но был сердит и растерян…
Впрочем, капитан вскоре ощутил на себе не только его тяжёлый взгляд.
– Кондрат? – Заболотин даже не обернулся. По выражению лиц окружающих он это понял столь же ясно.
Военкор возвёл очи к небу и распрощался.
– Ребёнок, брысь, – коротко бросил разведчик, останавливаясь за спиной Заболотина.
Сивка хотел было возмутиться, но Заболотин мягко поддержал:
– Забирайся в машину, мы скоро двинем.
Сивка деланно-взрослым движением сплюнул себе под ноги, но послушался и отправился к машине. В присутствии разведчика он как-то робел.
Впрочем, Заболотину самому иногда становилось не по себе под тяжёлым взглядом командира разведроты. Поэтому и сейчас старался не смотреть в сторону прапора.
– Что случилось, господин прапорщик?
– Я нашёл вам вашего журналиста.
– Он не наш, – педантично возразил Аркилов. – За него отвечает представитель пресс-службы, но…
– Где он и что с ним? – коротко спросил Заболотин.
– Жмурик, – ещё лаконичнее ответил разведчик. В ровном голосе слышалась досада. – Неподалёку был… с сопровождением. Те, которые от нас ускользнули. Мне не с руки было разбираться, – и, сочтя свой доклад оконченным, ушёл, не спрашивая разрешения.
Проводив удаляющуюся фигуру, каждым движением выражающую недовольство происходящим, Заболотин внешне равнодушно – хотя на душе кошки скребли и в узел эту самую душу скручивали – пожал плечами:
– Проблема решена. Пора двигаться.
Аркилов ушёл, а Кром хлопнул друга по плечу, мол, не горюй, выкарабкаемся.
Заболотин поморщился, как от зубной боли:
– Не тащи в следующий раз никого знакомого с собой, Вадь.
Кром ухмыльнулся, и эта ухмылка резанула Заболотина.
– Да я тут причём, Жор? Моё дело маленькое – дотопать до тебя, а уж кто там со мной увязался – их проблемы! Я же не виноват, что от тебя журналисты аж к вырям дёру дают. Все вопросы к этому… Козинцыну.
– Козинцеву. – Кивни Вадим молча, Заболотину стало бы легче. Но увы, Крому вздумалось «разрядить обстановку», что привело ровно к противоположному эффекту. – Господин штабс-капитан, прекратите клоунаду! Она совершенно неуместна в данной ситуации.
Вадим закатил глаза:
– Ну простите, ваше высокоблагородие…
Заболотин хотел ответить, но ругаться на глазах у всех было попросту нельзя. Заехать в челюсть – тоже, хотя хотелось даже сильнее. Вместо этого пришлось развернуться и направиться к машине. На броне, у люка в десантный отсек, сидел Сивка и, задрав голову, бездумно изучал затянутое тучами небо. Словно в ответ на его взгляд с неба сыпался дождь – мелкий, редкий и наверняка затяжной. Заболотин забрался внутрь и хотел было всласть выругаться в гордом одиночестве, но и этого ему не суждено было. Вадим забрался следом, как всегда неуступчивый и приставучий:
