Комната этого, казалось, вовсе не заметила, лишь молчаливо ждала пробуждения, словно заключив перемирие с окружающим миром, некий пакт о невторжении. Тишина, сонная, мягкая – казалась вместе с этим неуловимо хрупкой, застывшей на грани, за которой снова начиналась война с шумным миром за это своё право застыть вне времени – в ожидании хозяев комнаты.
… Солнце успело скрыться за угол дома и оставить комнату в тени, прежде чем пискнул в двери замок и в прихожей зазвучали голоса.
– Полтора часа вожделенного отдыха, – оповестил первый голос – решительный, с неуловимыми нотками железной чёткости, свойственной людям, всю жизнь свою посвятившим армии. – Твои планы, Сиф?
– Отдыхать, – последовал немногословный ответ второго голоса – мальчишеского и усталого. Со стуком в углу прихожей приземлились ботинки.
– Может, чаю устроишь?
– Вам бы только чаю…
– А чай забольский, – продолжил искушать первый голос.
– Угу, – печально согласился второй.
– Настоящий…
– Кто бы сомневался.
– Так, может, перестанешь подпирать стену и заваришь своему командиру чайник?
Вместо ответа обладатель второго голоса вошёл в комнату, с наслаждением шлёпая босыми ногами по полу. Подошёл к кровати, постоял, уперевшись в неё коленями, затем рухнул вперёд со стоном:
– Мне бы кто чаю заварил…
Вошедшему можно было дать лет четырнадцать на вид, вряд ли больше. Русые волосы, зачёсанные на косой пробор, белая рубашка с фельдфебельскими погонами, на груди серебряный крестик «солдатского георгия» – знаменитой русской военной награды. Ногой ловко подцепив со стула фуражку, мальчик подкинул её в воздух, перекатился на спину, поймал и положил её рядом с собой, пальцем водя по гербу Лейб-гвардии над козырьком. Помять белую рубашку подросток не боялся – или просто не хотел думать об этом.
… Вся эта парадность юному офицеру надоела, а особенно – непривычная фуражка. Оливковый берет можно было засунуть под фальшь-погон и забыть, а поди забудь о фуражке.
Поэтому она осталась в номере. Нет фуражки – нет проблем, даже командир не стал пенять за это.
– Сиф, чай! – напомнил старший офицер из соседней комнаты.
– Сейчас, – отозвался мальчик. – Уже встаю и завариваю.
– Не слышу, – не замедлил сообщить полковник. Сиф скривился и, скатившись с кровати, громко, демонстративно протопал к электрочайнику. Нагрел воду, залил заварочный чайник и сел, уткнувшись подбородком в сгиб локтя. Сквозь стеклянный бок чайника было видно, как набухают чаинки, как заполняет чайник насыщенный бордово-коричневый цвет. По комнате поплыл чуть молочный аромат, Сиф вздохнул и прикрыл глаза.
