Сьюзен школу ненавидела, но обожала эту ее часть. Девушка будто приросла к полу от нахлынувших воспоминаний о том, как приходила сюда после уроков и проводила долгие часы на репетициях многочисленных пьес. Для нее тогда театр был единственным светом в окошке, особенно после смерти отца.
Сейчас в зале никого не было. Сьюзен почувствовала себя одиноко в этом обширном, безлюдном пространстве. Она поднялась по центральному проходу к последнему ряду, опустилась на колени перед вторым по счету креслом и нашла свои инициалы — С. У., — нацарапанные на металлической перекладине. После стольких лет ее имя по-прежнему неразрывно связано с этим местом. Девушка вдруг спохватилась и поспешно поднялась с колен — не хватало еще, чтобы кто-нибудь вошел и застал ее здесь в такой позе. Лучше обойтись без трогательных объяснений. И вообще не стоило сюда заявляться. Статья ведь о Шеридане, а не о ней. Сьюзен окинула зал прощальным взглядом и торопливо вышла в коридор.
Ее окликнули:
— Мисс Уорд!
О-о-о, узнаваемый голос. Тысячу раз этим голосом ей велели задержаться в школе после уроков в качестве меры наказания.
— Мистер Макколэм!
Он не изменился. Все тот же похожий на бочонок коротышка с огромными усами и тяжелой связкой ключей, оттягивающей край ремня, отчего приходилось время от времени поддергивать штаны.
— Пройдите с нами, — пригласил учитель физики. — Я сопровождаю мистера Шмидта — он нарушил дисциплину и оставлен после уроков. — Только теперь Сьюзен заметила мальчишку с прыщавой шеей, бредущего позади Макколэма. Нарушитель дисциплины застенчиво улыбнулся.
Журналистка последовала за парочкой. Теснящиеся в коридоре ученики расступались при виде Макколэма, а тот продолжал размеренно вышагивать, не меняя направления.
— Встречаю вашу подпись в газете, — на ходу буркнул он.
— Да? — ответила та, не зная, что еще сказать.
— Вы здесь по поводу Ли Робинсон?
Сьюзен обрадованно раскрыла блокнот.
— Вы ее знали?
— Не представилось возможности познакомиться.
— А ты? — Сьюзен с надеждой обернулась к мальчишке.
Тот неопределенно пожал плечами:
— Да нет вообще-то. То есть я знал, что ее так зовут.
Макколэм остановился и резко повернулся:
— Вам что велено, мистер Шмидт?
— Молчать, будто воды в рот набрал. — Мальчишка покраснел.
— Запрещаю вам открывать рот и произносить хоть слово вплоть до шестого урока завтрашнего дня! — ровным голосом произнес Макколэм и пояснил для бывшей ученицы: — У мистера Шмидта не в меру длинный язык.
