— Прекрасно, — вымолвил он. — Передайте ему, что у нас состоится разговор о Лиззи Драпер у него дома в присутствии его жены.
Стоттлмайер повесил трубку и указал на павильон пекарни Будин.
— Могу я угостить вас чашечкой кофе, пока мистер Брин спускается сюда?
Я согласилась на заманчивое предложение капитана и убедила его подсластить сделку свежим багетом из закваски. Монк удовольствовался теплой бутылкой Сьерра-Спрингс из моей сумочки.
Через пять минут Брин прошел из лифта к нашему столику.
— Что за важность, из-за которой вы вытащили меня из офиса? — спросил он.
— Вы не обязаны были спускаться, — сказал Стоттлмайер. — Но, полагаю, Вам не хотелось, чтобы слух о Вашем романе с Лиззи Драпер дошел до Вашей благоверной.
— Я впервые слышу о ней!
— Она Ваша любовница, — возразил капитан.
Брин усмехнулся с самодовольной уверенностью и потянул за манжет своей рубашки с монограммой:
— Это она вам сказала?
Стоттлмайер покачал головой.
— Я так не думаю, — сказал Брин.
— Мы знаем, что Вы купили ей букет у флориста в этом холле, — произнес капитан.
— Знаете? Я покупаю много цветов у Фло. Для жены, для секретарши, для клиентов, для украшения офиса… Откуда Вам знать, что она получила букет от меня? Он мог быть от кого угодно в этом здании. Женщина могла купить его сама себе.
— Вы купили его для нее, — сказал Монк. — Возможно, когда Вы оставили у нее свою рубашку. Она была одета в нее, когда мы приходили. На кнопках была монограмма с Вашими инициалами.
— Моя жена отдала часть одежды в Гудвил, — оправдывался Брин. — Она всегда ненавидела эту джинсовую рубашку. Возможно, женщина, о которой вы говорите, обожает покупать вещи по дешевке в секонд-хендах.
— А как Вы узнали, что она была джинсовой? — спросил Монк. — Мы не говорили, какая рубашка была одета на ней.
— Кнопки, — быстро среагировал Брин. — Только на моих джинсовых и спортивных рубашках с короткими рукавами мои инициалы нанесены на кнопки вместо манжет.
— А откуда Вы узнали, что мы говорили не о Вашей рубашке с короткими рукавами?
— Я счастлив в браке и верен своей жене, но даже не будь я верным, прелюбодеяние не является преступлением.
— Но убийство является, — сказал Монк. — Вы убили Эстер Стоваль.
— Это смешно, — возразил Брин. — У меня не было причин желать ее смерти.
— Эстер знала о Вашем романе и шантажировала Вас, — говорил Монк. — В пятницу вечером Вы ускользнули со сбора средств, задушили Эстер и подожгли ее дом.
— Вы забываете о том, что я не покидал Эксельсиор до полуночи.
