— Не хочешь рассказать мне, почему прицепился к Брину? — Стоттлмайер ударил кулаком по кнопке вызова лифта, будто это было чье-то лицо. — И пусть причина будет не в том, что он использует неправильную марку дезинфицирующих салфеток или не захотел встретиться с нами внизу.
— Это он, — Монк через рукав повернул ручку двери, ведущей к лестницам, и открыл ее.
— Что значит «он»?
— Человек, убивший Эстер Стоваль, — произнес Монк. — Это был он.
Тут прибыл наш лифт, а Монк скрылся на лестничной клетке. Стоттлмайер пошел было за ним, но я мягко потянула его за рукав, остановливая.
— Вы правда хотите бежать за ним тридцать этажей? — спросила я. — Это может подождать.
Он посмотрел на меня, вздохнул со смирением, и вошел в лифт.
— Иногда мне хочется убить его, — сказал он. — И это было бы убийством в целях самозащиты.
После того, как капитан позвонил в офис, дав Дишеру задание проверить алиби Брина и вытащить на свет Божий историю грабителя поездов Родерика Турлока, мы с ним наслаждались неторопливым ленчем в павильоне пекарни Будин в холле.
Мы оба заказали бостонский суп с моллюсками и по миске свежей закваски, и, заняв столик у окна, наблюдали за проходящими мимо бухгалтерами, биржевыми маклерами, банкирами и бездомными.
Мы говорили о детях и школах, в которых они учатся; сетовали на то, что они редко выходят на улицу, а вместо прогулок режутся с друзьями в компьютерные игры. Знаю, это ужасно скучные вещи для светской беседы, поэтому избавлю вас от подробностей нашего разговора. Впервые мы с капитаном разговаривали на обычные темы. Не про Монка, убийства, расследования или правоохранительные органы, а про жизнь.
Сидя с ним за одним столиком, поедая суп и ковыряясь в закваске, я впервые увидела в Лиланде Стоттлмайере простого человека, а не детектива из отдела убийств.
Мы расположились на видном месте, чтобы Монк сразу увидел нас, когда наконец доберется до холла, что и произошло через полчаса после того, как мы оставили его на тридцатом этаже.
Монк шатаясь вышел из лестничной клетки с таким видом, будто пешком преодолел пустыню Мохаве. Расстегнув две верхние пуговицы на воротнике и, даже не признавая нас, он двинулся в Цветочные Конструкции Фло.
— Думаешь, он видел нас? — спросил Стоттлмайер.
— Не знаю, — ответила я.
Вставать, чтобы проверить, мы не стали. Во-первых, мы еще не доели суп, а во-вторых, знали, что Монку придется пройти мимо нас, если он захочет выйти из здания. Но наш разговор закончился. Мы молча сидели и смотрели на цветочный магазин, ожидая, что будет дальше.
