* * *
— Давай, сынок… — удивительно спокойное бормотание расслышал вдруг в этом бедламе Яков у себя под локтем. — Ступай. Воюй. Я тут присмотрю.
Под рукой его оказался партизанский «дух предков» дед Михась. Тощий, как обветшалое пугало, припавшее от старческой сутулости почти до земли. Ему б в самый раз вместе с больными и ранеными.
— Спасибо, отец, — с чувством пожал сухую ладошку лейтенант. — Ты настоящий дед. А этот поц… — Он снова грохнул кулаком по борту самолёта, матерно помянув комиссара. — Чтоб он в Сочи испёкся.
Сгоряча, да в уши чёрту…
Пророчество Якова сбылось раньше, чем он перекатился под брюхом самолёта на другую сторону, навстречу зондеркоманде «Geheimefeldpolizei» штурмбаннфюрера Габе.
Первый транспортный самолёт загорелся, не успев даже как следует разогнаться.
А на втором, против воли самого Якова, ему пришлось отправиться в Туапсе. В распоряжение разведотдела штаба КВЧФ, где полностью ему доверял только командир 2-й разведгруппы 2-го разведотряда Новик. Тот самый Александр Новик, к отряду которого и примкнул весной 42‑го Яков. Волей-неволей, а надолго.
Правда, чуть позже, когда прорвались в расположение «своего» отряда, кто там к кому примкнул — определялось уже с трудом. Врагов били вместе. И друзей хоронили, — если удавалось похоронить павшего в бою, — тоже вместе.
Хроники «осиного гнезда»
3 августа 1942 года
На этот раз никто не позволил застать себя врасплох.
Почти за сутки агент в штабе КЧФ предупредил, что два первоклассных корабля русских, крейсер «Молотов» и лидер эсминцев, или лёгкий крейсер «Харьков», противники серьёзные, быстроходные и с мощным вооружением, выйдут в ночь на 3‑е августа обстреливать позиции в Судаке и Феодосии.
С учётом дальнобойности их бортовой артиллерии все три батареи береговой обороны пристреляли «квадраты», которые, скорее всего, выберут русские. Авиация и катерники (включая итальянцев) перешли в режим полной боевой готовности, а две субмарины заняли позиции на вероятном курсе подхода к цели. К вечеру над кавказским побережьем, перекрывая сектора обзора друг дружки, барражировали два «хейнкеля» и два «фокке-вульфа» воздушной разведки.
Около девятнадцати часов с «хейнкеля» заметили крейсерское соединение. Но заметили и его (на «Молотове» не только стояла, но и успешно работала первая на ЧФ РЛС), и сразу же начали играть в прятки. Прибавили ход и погнали на запад, то ли к проливу, то ли к болгарским берегам. Разведчик «поверил», проводил крейсера с полсотни миль и отвернул — не по пути, мол. Его сменщик зашел с юго-востока и убедился, что вскоре крейсеры заложили правый поворот и ринулись к Крыму. Но вскоре, хоть и подступили сумерки, обнаружили и этого разведчика, — и тогда «Молотов» и «Харьков» довернули ещё больше и направились точнёхонько к Новороссийску.
