Фирсов ощупью направился вдоль стены и остановился на углу, вглядываясь в темень. Рабочие мельницы спали. Лишь в конторе светился огонек. Обойдя осторожно двор, Сергей подкрался к окну. Через мокрые от дождя стекла были видны сидящие за столом люди. Один из них, высокий и широкоплечий, одетый в кожаную тужурку, показался Фирсову знакомым, проведя осторожно рукой по стеклу, он узнал Епифана Батурина.
«На мельнице партизаны», — пронеслось в голове Сергея и, пятясь от окна, он вернулся к углу, где лежал аммонал. На дворе было тихо, не слышно и собак.
«Сторож, вероятно, спит», — Фирсов тихо пошел мимо предамбарья и, обойдя весы, стал приближаться к входу в котельную. Неожиданно он услышал за собой голос:
— Эй! Кто тут бродит?
Сергей замер и, казалось, слился с темнотой. Было слышно, как звякнул затвор винтовки.
— Эй! Кто там? — повторил сторож.
Опустив тихо ящик с аммоналом на землю, Сергей быстро повернулся на шум шагов и, когда охранник подошел ближе, рванул дуло его винтовки и навалился на опешившего сторожа. Залаял, гремя цепью, знакомый Сергею огромный рыжий пес Полкан. Ему ответили собаки из поселка. Из конторы по ступенькам лестницы застучали сбегавшие люди. Бросив полузадушенного охранника, Сергей метнулся через двор в кусты, где была лошадь, и, вскочив в седло, помчался в степь. Перед утром он чуть не наткнулся на разъезд красных, и только быстрый конь спас его от погони. Сергей углублялся все дальше и дальше в безлюдную степь. В полдень, проехав стороной казахский аул, ок заметил одинокую юрту и направил к ней коня. Встреченный лаем собак, голодный Фирсов крикнул вышедшему из жилья пастуху-казаху:
— Дай ашать.
— Колчак? — не спуская глаз с погон Сергея, спросил тот.
— Колчак, Колчак! — ответил тот торопливо и выжидательно посмотрел на казаха.
— Колчак-та албасты[4], — хозяин юрты презрительно сплюнул и повернулся спиной к путнику. — Айда, езжай! — махнул он рукой на степь. — Моя Колчак не кормит.
Сергей выругался и тронул коня за повод. Под вечер он оказался в полосе солончаков, и усталая лошадь пошла шагом. Фирсов слез с седла и потянул ее за повод. Конь едва передвигал ноги. Сергей огляделся. Кругом лежала мертвая равнина, покрытая тонким налетом соли. Попрежнему моросил мелкий дождь, и серые облака стремительно неслись над степью, бросая холодные волны водяной пыли на еле бредущую лошадь и одинокого человека, похожего на затравленного волка…
…В начале лета на смену отряда Охоровича прибыла в Марамыш рота каппелевцев. Командовал ею Константин Штейер. Ему была придана сотня кавалеристов из разбитого под Миньяром пятого казачьего полка. Красная Армия была уже на подступах к Челябинску. Дома и улицы Марамыша наполнились колчаковцами. Подготовлялась крупная операция против партизан, штаб которых находился попрежнему в Куричьей даче. Получив сообщение о группировке белых, Русаков созвал своих командиров. Обрисовав коротко военную обстановку, Григорий Иванович заявил:
