Поднялся смех. Гоманков постучал карандашом по графину.
— Спокойно, товарищи, дело обсуждаем не шуточное.
— Нет, в самом деле, — серьезно спросил Овсянников, — почему с шестой печи? Она у нас самая большая, и на ней труднее будет добиться хороших результатов. Какой же резон?
Борисов разъяснил:
— Шестая печь в марте станет на плановый ремонт. Надо использовать остановку. Кроме того, эта печь работает у нас неудовлетворительно. С нее начнем, а там дело пойдет… Скажу: дело это нелегкое. Американцы много лет бьются над ним и ничего у них не получается.
— Может случиться — и мы людей насмешим. А у нас получится?
Вопрос прозвучал неожиданно и резко, словно сказано было что-то крайне неуместное и неприятное. Наступила тишина. Борисов заговорил еще медленнее.
— У нас получится… Коммунисту Дробышевскому должно быть известно, если советские люди берутся решать новую задачу, они не останавливаются на полпути… У них всегда получается.
— Однако в Америке не получилось…
Шатилин неожиданно вскипел:
— К чему такой разговор. Америка! Америка! Что ж ей, Америке этой, в ноги кланяться?
Борисов все так же спокойно продолжал:
— Инженеру Дробышевскому должно быть известно, что техника американской металлургии для нас не служит образцом. Эти времена прошли…
Ознакомившись с планом работ по реконструкции колошникового устройства печи № 6, партийное бюро одобрило его, решило провести беседы по этому вопросу во всех бригадах и взять под контроль его выполнение…
Мастер Горностаев вышел с заседания вместе с Борисовым. Ему не терпелось узнать, где можно прочесть о новом методе работы, у кого познакомиться с проектом реконструкции шестой печи. Новатор по натуре, он тянулся ко всему новому и передовому, не любил быть в стороне, когда борьба шла за становление нового. Горностаев в душе не то, чтобы завидовал, но все-таки досадовал, что на шестой, а не на четвертой печи развернется сейчас борьба за внедрение нового метода работы. Борисов, как бы угадав его мысли, сказал:
— Да вы не досадуйте, Василий Кононович, и до вас очередь дойдет…
— Ну, конечно, на все готовенькое.
— Не загадывайте. Дело значительно сложнее, чем вы думаете. Бороться придется засучив рукава и не только на шестой печи. На вашу долю достанется…
Горностаев прошел большой нелегкий путь. В 1930 году, тогда еще молодой рабочий Ижевского завода, он был принят в ряды коммунистической партии, а через два года работал уже на Кузнецком металлургическом заводе, принимая участие в задувке первых домен. Здесь он был газовщиком и мастером, кончил рабфак и поехал учиться в промышленную академию. Но обстоятельства сложились так, что окончить учебу ему не удалось. Накануне Великой Отечественной войны Горностаев — мастер доменной печи в Магнитке. Он считал, что техника, доменное дело — это его истинное призвание, и всей душой отдался любимому производству.
