Снова опасная Россия
После развала Советского Союза Россия довольно долгое время верила, что в связи с коллапсом коммунизма и ее переходом в лагерь капиталистических стран противостояние с Западом закончено раз и навсегда. Белозубо улыбаясь, Запад настаивал на постепенной сдаче Россией своих активов и превращении в «нормальное европейское государство», возможно путем дальнейшего разделения на части (ЦРУ до сих пор ежегодно выпускает прогнозы о распаде России на шесть частей). Бандитская, коррумпированная, трещащая по швам и одну за другой сдававшая свои карты страна периода президентства
Бориса Ельцина
очень нравилась Западу, в то время у него не вызывали вопросов ни несоблюдение прав человека, ни воровство чиновников. Проблемы начались, когда к 2002 году стало ясно, что Россия перестала разваливаться, наоборот, она начинает постепенно собираться (через два года после прихода к власти
Владимира Путина
мы отказались интегрироваться в ЕС частями). С этого момента Запад перестал с нами заигрывать и вернулся к старому испытанному способу идеологического давления.
Поскольку левая идея была практически выжжена на всей постсоветской территории, подозревать Россию в приверженности коммунизму было невозможно (хотя британский еженедельник Economist неоднократно пытался проводить и эту мысль), поэтому основой для идеологического наезда стал «уровень демократии». Другое объяснение опасности, которую начинает представлять собой Россия, было сформулировано как ее стремление к возрождению империи.
Собственно, эти новые основания вместо борьбы с коммунистической угрозой были взяты США как универсальный принцип для вмешательства во внутренние дела государств, не вписывающихся в их картину мира. Вторжение в Ирак, развал Ливии, попытка разрушить Сирию, сопровождающиеся демонизацией их легитимных режимов, показывают, что подобная модель поведения практикуется Штатами в отношении разных стран. Однако в отношении России мы сегодня наблюдаем совершенно особый феномен — стихийную мобилизацию. Многие специалисты-международники (как российские, так и западные) подчеркивают, что наблюдаемая ныне медиакампания по демонизации России в целом и Владимира Путина в частности не могла быть организована искусственным образом, централизованно. Запад просто не так устроен. В самый разгар холодной войны не случалось подобного. То, что мы наблюдаем, — это сложный комплекс факторов.
Во-первых, ельцинская Россия на Западе на самом деле воспринималась, в том числе молодыми политологами и журналистами, как прорыв к свободе. Гораздо более сложная суть процесса со всеми его плюсами и минусами игнорировалась. Многое из того, за что сегодня критикуют Россию, существовало, и в еще больших масштабах, при Ельцине, но тогда это игнорировалось (затенялось революционной романтикой, воспринималось как неизбежные издержки и т. п.). Произошедшее же при Путине восстановление государственности и самостоятельности воспринимается исключительно через призму отказа от прежнего курса, несмотря на то что, во-первых, курс во многом сохраняет преемственность (например, в экономике), а во-вторых, негативные аспекты сегодняшней России коренятся именно в 1990-х.
