— Пусти.
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Я не обязана.
— Я думаю, обязана.
— Если ты пытаешься запугать меня…
— Нет необходимости, — улыбаясь, проговорил Перри. — Это уже случилось. Ты готова признать?
Во рту пересохло.
— Признать что? — еле слышно сказала она.
Ожидая ответа, он отпустил одно плечо Карлы и положил правую руку на ее грудь между вырезом платья и основанием горла. Немедленно Карла почувствовала, как ее сердце покатилось вниз, стуча так, словно она пробежала марафон.
— Я не доктор, — проговорил Перри приглушенным тоном, — но мне кажется, пульс сто двадцать в минуту.
Она пропала. Он все понял.
— Такое случается, когда кого-то ни с того ни с сего затаскивают в пустую комнату и запирают там. — Карла пыталась отодвинуться, прижимаясь к стене. — Особенно когда это делает некто, кому ты не доверяешь.
— Исключая то, что случилось прежде? Так? Когда Джинни впервые познакомила нас в зале, я увидел, что это уже случилось. — Перри снова улыбнулся, проведя пальцем по голубой жилке, которая пульсировала на ее шее.
Это было ужасно, просто какой-то кошмар. Карла всегда, всегда умела скрывать свои чувства. Это был дар, которым она гордилась. Но испытывала ли она подобное чувство прежде? В тот момент, когда она подняла глаза на Перри Кеннеди, ее тело немедленно отозвалось. Она не верила в любовь с первого взгляда, но если бы она верила… да, это было бы именно так.
За исключением того, что это мужчина Джинни. И Джинни ее лучшая подруга. Она не может позволить себе уступить.
— И со мной то же самое, — прошептал Перри, — точно такое же чувство. Ты единственная, ты все, что я хотел. Прости, я знаю, это звучит банально, но это правда.
— Пустите меня. Это не может случиться, я не хочу видеть вас больше. — Голова кружилась, и она глотала воздух ртом, пытаясь оттолкнуть его.
— Ты хочешь. Ты должна. Послушай, я тоже не хочу обидеть Джинни. И знаю, что сегодня у нас ничего не может быть, но я должен снова увидеть тебя. Дай мне свой телефон, и я позвоню. Мы можем встретиться завтра?
— Нет. — На этот раз Карле удалось освободиться. Задыхаясь, она сказала: — Нет. — И, спотыкаясь, вышла из комнаты.
О Господи, почему это случилось с ней?
В дамской комнате, слава Богу, не было никого. Запершись в одной из холодных мраморных кабинок, она присела на туалет. Обхватив голову руками и прижимая ладони к пылающим щекам, она хотела одного: чтобы никто не вошел и дал ей побыть одной десять минут.
«Забудь! Думай о Джинни, думай о Джинни, не думай о…»
