Это было | страница 25

Последний раз мы встретились с ним в Москве. Он приехал на юбилейный горьковский вечер. Но чувствовал себя настолько скверно, что К.И. Чуковский отсоветовал ему идти на торжественное собрание. И он не пошел, хотя ему очень хотелось там быть и даже выступить с воспоминаниями об Алексее Максимовиче.

Когда мы увидели Михаила Михайловича (он пришел к нам), мы поняли, что Корней Иванович был прав. Миша очень похудел, глаза лихорадочно блестели, появилась какая-то зловещая смазанность речи: начинает фразу, чеканя каждый слог, и вдруг к концу слова сливаются в нечто неразборчивое. Пробыл он у нас недолго, за ужином ничего не ел. Когда Зощенко ушел, нас охватило предчувствие беды.

Через три месяца его не стало.

Мой любимый писатель

Первым произведением Михаила Булгакова, которое я прочитал, была его повесть "Роковые яйца", опубликованная в альманахе "Недра"- родоначальнике всех толстых советских журналов.

Повесть мне не просто понравилась - она меня восхитила. Чем? Своим буйным и остроумным озорством гоголевской закваски - вспомним "Нос", "Шинель", некоторые главы "Мертвых душ".

Писатель воспринимал жизнь как фантастику, а фантастику облекал в самые что ни на есть реальные формы и образы.

Я прочитал "Роковые яйца" и понял, что классическая линия русской литературы не прервалась, она продолжается, и вот ее продолжатель - Михаил Булгаков.

Это мое ощущение было обострено тем, что я жил тогда в квартире отца моей первой жены М. Н. Ангарской, а ее отец Николай Семенович Ангарский (Клёстов) был редактором "Недр". Это был интереснейший человек, старый революционер, к тому же большой знаток и любитель художественной литературы. Родом он был из Смоленска, и моя мать, кончившая смоленскую гимназию, знала молодого Клёстова, когда он только начинал свою революционную деятельность. Николай Семенович в свое время бежал из ссылки из "мест не столь отдаленных" и стал редактором сборников "Московского товарищества писателей", дружил с Буниным (до его эмиграции) и Вересаевым. Он и меня, начинающего писателя, познакомил с Викентием Викентьевичем Вересаевым, и мне очень понравился этот кристально чистый человек из той породы интеллигенции, которая смогла сформироваться только в старой России.