- Вы знаете, Ленечка, этот ваш старичок произвел на меня такое сильное впечатление, что я не спал всю ночь и под утро подумал, что я при моей выносливости могу прожить столько же. И мне стало так страшно, что я чуть не умер!
Чудо ленинградского долголетия оказалось, конечно, нахальным враньем: загадочный старичок, попутанный бесом странного тщеславия, приписал себе ровно сотню лет!
III
Я позволю себе привести здесь некоторые выдержки из писем М.М. Зощенко к Л.Б. Островской и ко мне. Они, как мне кажется, имеют не только узколитературоведческий интерес. Ведь две ипостаси Зощенко - писателя мощного оригинального дарования и наряду с этим сложного, в чем-то даже загадочного человека - неотделимы одна от другой.
В большинстве своем эти письма в комментариях не нуждаются.
* * *
Из писем к Л.Б. Островской.
"Лилечка!
Приехал домой и заболел. Провалялся несколько дней с гриппом. И теперь, поправившись, едва брожу. Подозреваю, что наступила старость.
Решимости перебраться в Москву у меня пока нет. Как вы и подозревали - привычный уклад жизни засосет меня, и я снова останусь на берегах Невы.
Может быть, после болезни у меня вялые мысли и мало энергии. Но сейчас мне кажется, что переезд слишком сложен. И что мне искать в Москве, если у меня по-настоящему и нет стремления снова засиять на литературном небе!
Не браните меня за мою склонность к провинциальной жизни. Я ведь случайно прославился и не хотел бы снова этого. А жизнь в Москве - это все-таки поиски утраченного.
Вот поправлюсь совсем и тогда напишу Вам бодрое письмо.
Большое спасибо Вам за хорошее отношение ко мне. Это очень мне дорого!
Ваш Мих. Зощ.
21.IХ.49".
"...Очень благодарен Вам за Вашу милую открытку. Отвечаю с запозданием, так как была срочная работа и я подходил к столу лишь с профессиональными мыслями. Делал один срочный перевод с финского. Ведь я теперь стал настоящим переводчиком. Уже выпускаю третью книгу. Причем одна из них весьма прошумела - сейчас ее издают массовым тиражом (в 75000). Это книга финского писателя Лассилы "За спичками" в моей обработке. Фамилию мою поставили в книге столь мелкой печатью, что не сразу можно отыскать. Но под старость я вовсе растерял остатки честолюбия...
* * * * * * * * * * * * * *
В Москве, вероятно, побываю только весной. Сильно постарел и на женщин поглядываю меньше. Но характер изменился к лучшему - стал спокоен, "как пульс покойника"...
Ваш Мих. Зощенко
20 ноября 50 г.".
IV
Своим переводом повести Лассилы "За спичками" Михаил Михайлович очень гордился, и это была заслуженная гордость хорошо поработавшего мастерового человека. В Финляндии этот перевод высоко оценили, и в финских литературно-критических кругах поговаривали, что художественное значение творчества интересного и оригинального финского писателя Лассилы стало для финских знатоков литературы особенно явственным и весомым, когда появился зощенковский перевод его повести.
