Ваша послушная и нежная дочь
Виргиния де-ла-Тур.
Поручаю вашей доброте Марию и Доминга, которые так заботились обо мне в детстве. Приласкайте за меня Фиделя, который отыскал меня в лесах».
Поль был очень удивлен тем, что Виргиния совершенно не упоминала о нем, — она, которая не забыла в напоминаньях своих дворовую собаку; но он не знал, что, как бы длинно ни было письмо женщины, оно всегда говорит о наиболее дорогом лишь в конце.
В приписке к письму Виргиния обращала особенное внимание Поля на два сорта семян — фиалок и скабиоз. Она дала ему несколько указании о характере этих растений и о наиболее пригодной для их посева местности. «Фиалка, — сообщала она ему, — дает маленький темнолиловый цветок, который любит прятаться под кустарниками; но по его прелестному запаху его можно скоро найти». Она просила посеять его на берегу ручья, у подножья ее покоса. «Скабиоза, — прибавляла она, — дает красивый цветок, бледноголубой или черный с белыми крапинами. Она как будто в трауре. Ее зовут поэтому также вдовьим цветком. Она любит жесткую и открытую ветрам почву». Она просила посеять скабиозу на том утесе, где она говорила с ним ночью в последний раз, и назвать этот утес, во имя любви к ней, утесом Прощания.
Она положила эти семена в маленький кошелек, очень просто связанный, но показавшийся Полю бесценным, когда он заметил буквы П и В, переплетенные между собой и сделанные из волос, в которых он по красоте узнал волосы Виргинии.
Письмо этой чувствительной и добродетельной девушки заставило пролить слезы всю семью. Ее мать ответила от имени всех, чтобы возвращение или дальнейшее пребывание во Франции она ставила в зависимость лишь от своего желания; она заверила ее, что они все потеряли лучшую часть своего счастия со времени ее отъезда; что же касается, в частности, лично ее, то она безутешна.
Поль написал ей очень длинное письмо, где обещал, что сделает сад достойным ее и соединит растения Европы и Африки подобно тому, как она сплела их имена в своей работе. Он посылает ей плоды кокоса с ее ручья, которые достигли совершенной зрелости. Он не прибавляет к этому, — писал он, — никаких других плодов острова, для того чтобы желание увидеть все это побудило ее быстрее вернуться. Он умолял ее возможно скорее склониться на горячие просьбы семьи, и в особенности на его собственные, ибо отныне у него не может быть никакого счастия вдали от нее.
Поль тщательно посеял европейские семена, в особенности фиалки и скабиозы, чьи цветы, казалось, имели некоторое сходство с характером и положением Виргинии, которая так особенно поручала ему их; но оттого ли, что они выветрились по дороге, оттого ли, скорее, что климат этой части Африки неблагоприятен для них, он вырастил их лишь в небольшом количестве, да и оно не достигло полного расцвета.
