Вся семья, дрожа, молилась в хижине госпожи де-ла-Тур. Крыша страшно трещала под напором ветра. Хотя дверь и ставни были плотно закрыты, можно было различить сквозь щели строения все предметы: так ярки и часты были молнии. Бесстрашный Поль, сопровождаемый Домингом, ходил от хижины к хижине, несмотря на ярость грозы, тут укрепляя стены новыми подпорками, там глубже втыкая их; он входил внутрь лишь для того, чтобы утешить семью надеждой на скорый возврат хорошей погоды. Действительно, к вечеру дождь стих; юго-восточный пассат принял обычное свое направление; грозовые тучи понесло к северо-западу, и заходящее солнце появилось на горизонте.
Первым желанием Виргинии было снова увидеть место своего отдохновения. Поль робко приблизился к ней и предложил ей руку, чтобы помочь ей идти. Она, улыбаясь, взяла ее, и вместе вышли они из хижины. Воздух был свеж и звонок. Белые дымки поднимались со склонов горы, изборожденных здесь и там пеною потоков, высыхающих повсюду. Что до сада, то он весь был изрыт ужасными оврагами; большая часть плодовых деревьев была вырвана с корнем; большие груды песку покрывали луговины и засыпали купальню Виргинии. Впрочем, оба кокоса стояли на месте и пышно зеленели; но кругом не было ни зелени, ни беседок, ни птиц, исключая нескольких зябликов, которые на вершине ближнего утеса оплакивали жалостным пеньем гибель своих птенцов.
При виде этого опустошения Виргиния сказала Полю: «Вы принесли сюда птиц, а ураган убил их. Вы насадили сад — он разрушил его. Все гибнет на земле; одно только небо не меняется». Поль ответил ей: «Отчего не могу я дать вам что-либо небесное? Впрочем, даже и на земле у меня нет ничего». Виргиния возразила, краснея: «У вас есть образок святого Павла».
Едва только сказала она это, как он побежал за ним в хижину своей матери. Этот образок был небольшой миниатюрой, изображающей отшельника Павла. Маргарита очень почитала его; она долго носила его на шее, когда стала девушкой; потом, сделавшись матерью, она надела его на ребенка. Случилось даже, что, будучи беременной и покинутой всем светом, она так часто глядела на изображение этого блаженного отшельника, что передала своему ребенку некоторое сходство с ним. Это и заставило ее назвать его этим именем и дать ему в покровители святого, проведшего свою жизнь вдали от людей, которые и ее сначала оскорбили, а затем покинули.
Виргиния, получив из рук Поля этот образок, сказала ему взволнованным голосом: «Брат мой, он всегда будет со мной, пока я жива, и я никогда не забуду, что ты отдал мне единственную вещь, которой обладал на свете». При этом возврате нежности и непринужденности Поль хотел поцеловать ее, но с легкостью птички она ускользнула от него и оставила его вне себя, ничего не понимающим в столь необычном поведении.
