Природные качества этих детей развивались со дня на день. Однажды, в воскресение, на рассвете, когда матери их пошли к ранней обедне в церковь Апельсинов, одна беглая негритянка появилась под бананами, окружавшими их жилище. Она была худа, как скелет, и одеждой ей служил лишь лоскут дерюги вокруг бедер. Она бросилась к ногам Виргинии, приготовлявшей завтрак, и сказала ей: «Молодая моя госпожа, сжальтесь над бедной беглянкой-невольницей: вот уже месяц, как блуждаю я в этих горах, полумертвая от голода, часто преследуемая охотниками и собаками. Я убежала от хозяина; он — богатый плантатор с Черной Реки. Взгляните, как обращался он со мной…» Тут она показала ей тело, изборожденное глубокими шрамами от ударов кнута, полученных ею. «Я хотела пойти утопиться; но, зная, что вы живете здесь, я подумала: раз есть еще добрые белые люди в этой стране, не нужно умирать». Виргиния, взволнованная, ответила ей: «Успокойся, злосчастное создание. Ешь, ешь!» И она отдала ей домашний завтрак, который приготовила. Невольница в несколько минут съела все. Виргиния, видя, что она насытилась, сказала: «Горемыка несчастная, мне хочется пойти выпросить прощение тебе у твоего господина: увидя тебя, он почувствует жалость. Хочешь провести меня к нему?» — «Ангел божий, — ответила негритянка, — я пойду за вами всюду, куда вам угодно». Виргиния позвала брата и попросила его пойти вместе. Беглая невольница повела их тропами по лесам, через высокие горы, на которые они взбирались с большим трудом, через широкие реки, которые они переходили вброд.
Наконец к полудню они достигли подножия скалы на берегах Черной Реки. Там они увидели хорошо построенный дом, плантацию и многочисленных невольников, Занятых разного рода работами. Владелец прогуливался среди них, с трубкой во рту и с тростью в руке. Это был высокий человек, сухой, оливкового цвета, с ввалившимися глазами и черными сросшимися бровями. Виргиния, взволнованная, держа Поля за руку, подошла к плантатору и попросила его, бога ради, простить невольницу, которая стояла в нескольких шагах сзади них. Сначала плантатор не обратил было внимания на этих двух детей, бедно одетых; но когда он заметил стройный стан Виргинии, ее прелестную светлую голову в синей шапочке и услыхал нежный звук ее голоса, который дрожал так же, как все ее тело, прося у него жалости, он вынул трубку изо рта и, подняв свою трость к небу, поклялся страшной клятвой в том, что он прощает свою невольницу не ради бога, но ради нее. Виргиния тотчас же сделала знак невольнице приблизиться к своему господину; потом она убежала, и Поль поспешил за ней.
