— Надо же, — Наташа разгладила на коленях юбку, не зная, куда девать руки, — а я думала, что Ниночка тебе нравится, что ты в нее влюблен.
— И ревновала? — грустно улыбнулся Марик.
— А разве было видно?
— Только слепой не заметил бы. Тусенька, через два дня я уеду и больше никогда тебя не увижу, поэтому сейчас я отвечу на тот вопрос, который ты мне когда-то задавала. Помнишь?
— Помню, — кивнула она, замирая от предчувствия неотвратимо надвигающейся катастрофы. Вот сейчас он признается наконец, что любил и любит ее, а через два дня уедет навсегда. И что потом со всем этим делать? Как жить, зная, что любимый и любящий тебя человек недосягаем никогда и ни при каких условиях?
— Ты спросила, есть ли девушка, которую я люблю.
— Да, я помню.
— Такая девушка есть. Я и сейчас ее люблю. Это твоя сестра Люся.
— Люся?!
— Ты удивлена? Моя мама знала. Больше никто. Даже Люся не знала. Она вообще меня не замечала, ведь я младше ее. А ты так похожа на нее, Туся. Я разговаривал с тобой, а видел ее.
Они еще долго сидели в скверике, то говорили, то молчали. Потом Марик проводил Наташу до троллейбусной остановки, на прощанье обнял ее и поцеловал.
— Ты будешь самым лучшим моим воспоминанием, я тебя никогда не забуду, — дрогнувшим голосом произнес Марик.
— Я тоже тебя не забуду.
Она проглотила слезы и поднялась на ступеньку троллейбуса. Обернулась, поймала взгляд его темных выпуклых глаз.
— Я тебя люблю. Я давно хотела тебе сказать…
— Я знаю.
Лицо его странно дернулось, Марик резко повернулся и пошел прочь.
Дома Наташа первым делом заглянула к Нине, подошла к детской кроватке, взяла малышку на руки. Боже мой, да она — вылитый Марик, как же никто этого до сих пор не заметил?
— Я никогда тебя не брошу, — шептала она в крохотное розовое ушко. — Я всегда буду рядом с тобой, что бы ни случилось.
— Меня хотят убить.
— С чего ты взял?
— Знаю.
— Тебе открыто угрожали?
— Нет, но…
— Может быть, тебе показалось? Приснилось?
— Не делай из меня придурка! Намекаешь на то, что я много пью?
— И на это тоже.
— Послушай, я говорю серьезно. Мне стало известно, что меня собираются убрать. Никто мне не угрожает, они в открытую не действуют, обстряпывают свои делишки потихоньку. Ты должен мне помочь.
— Как?
— Не мне тебя учить. Ты сам знаешь, как. Я назову тебе имена, а ты уж сам решай. Я на тебя надеюсь. Если ты не поможешь — никто не поможет. Сделаешь?
— Конечно. Давай имена.
