Блаженство и спасение в целом…
Ответ на вопрос, почему такое множество людей, особенно в первые века христианства, с таким восторгом вступали в общины религий мистерий, которые сначала были презренными «раскольниками», иногда ожесточенно преследуемыми, живущими за счет приношений верующих, в то время, когда государственная церковь со всем стоящим за ней престижем «истеблишмента» предлагала народу недорогую религию, можно найти в основном в том, что именно обещали мистерии. Все боги мистерий были в первую очередь богамиспасителями. Посвящению приписывалось сакраментальное значение: они искупали прошлое человека, давали ему утешение в настоящем, участие в жизни божественной и утешали верой в будущую жизнь, настолько ослепительно блестящую, что все испытания и конфликты в земном существовании казались на этом фоне ничтожными. Мистерии предлагали людям спасение, которого так усердно и страстно искали [593] в эти века обостренной религиозности – спасение тогда понималось в различных аспектах, скорее религиозных, чем этических, физических и духовных. «Божеством общества был θεὸς σωτήρ, и общество путем общения с ним старалось достичь состояния σωτηρία – безопасности или спасения, спасения, которое относилось как к настоящей жизни, так и к жизни загробной… Именно божества мистерий прежде всего были спасителями тех, кто в них верил, и они спасали, позволяя своим приверженцам принять участие в их, богов, жизни» [594] . Другие, традиционные или все еще сохранявшиеся божества могли предлагать особое или частичное спасение, как, например, «величайший друг людей», Эскулап, или «явленные боги» культа императоров, однако боги мистерий предлагали именно то, по чему томились сердца древних верующих. Другое дело, что обещали они больше, чем могли выполнить; но обещали они щедро, и многие верующие их приверженцы были убеждены, что обещания богов мистерий не были похожи на обещания Мефистофеля Фаусту. «Возрожденные» посвященные считали, что Господь вложил им в уста новую песнь и что они могут продолжать дальше идти по жизни ликуя. Так, по крайней мере, говорят их сохранившиеся свидетельства. Спасение, которое предлагалось в мистериях, включало в себя освобождение от физических скорбей жизни, от телесных болезней, от чувства отчуждения, от унизительной власти Судьбы и безрассудных капризов Фортуны, от повсеместного ужаса демонов, от суеверных страхов и, наконец, от мрака смерти. Никакая другая форма языческой религии не могла успешно конкурировать с мистериями такой всеобъемлющей доктриной.
