— Теперь завези нас в каретник.
Заехали в каретник, где пахло ягодами, душистым сеном. Федор Ильич выдернул господина губернатора из кареты и бросил на пол, взял в руки самый жильный кнут и сказал:
— А ну, Игнат, сними-ка с его превосходительства штаны…
Через какое-то время Германа Густавовича привели в достойный вид. Натянули штаны, почистили платье, даже царапину на лице запудрили искусно. Сунули в карман часы-брегет, наигрывавшие песенку: «Ах, мой милый Августин!»
Потом, не Игнат, а другой кучер, отвез связанного Лерхе к черному ходу его дома. Только тогда развязал он и выпустил Лерхе из кареты. Мигом вскочил на сиденье, ударил кнутом по лошадям. Мчался возок окраинными улицами, путал следы. Уже в полутьме въехал в Акуловскую усадьбу в задние ворота.
Акулов велел своим работникам разломать возок и все его части, которые горят, сжечь в печах. Ту карету, которой снабдил губернатора Шершпинский, увезли далеко за город и бросили там в снегу. Когда доложили Федору Ильичу, он сказал хмуро:
— Молчите все. У них свои секреты, у нас — свои…
Рак любил по утрам читать газеты. В одной из газет он подчеркнул красным карандашом статейку о том, что томские обыватели жалуются. Возле магистрата и жандармской части зимой подолгу стоят обозы с золотом. Останавливаются они, чтобы дать отдых лошадям и людям. Заменить сбрую, запастись фуражом и провизией. Но они мешают проезду экипажей, приходится поворачивать в объезд.
И Рак задумался над этим. Караваны с золотом по зимнему пути отправляются за Урал на золотоплавильную фабрику. Если напасть на такой караван в поле, в лесу? Такие случаи были уже. И кончались для налетчиков плачевно. В пути у каравана сильная охрана, и она всегда начеку. Но никто никогда не пробовал напасть на золотой обоз в городе. В самом центре Томска под боком у жандармерии никто нападения не ждет.
Через какое-то время после прочтения интересной статейки Рак состряпал торт в виде томского магистрата. Он ел его в одиночестве и размышлял. Потом в одинокий загородный дом к Раку привезли старого фонарщика, который отвечал за фонари на магистратской площади.
— Ты самый опытный фонарщик в городе и потому приставлен к магистрату? — вопросил Рак.
— Да, ваше степенство, — отвечал фонарщик Ерофеевич.
— Ты можешь сделать так, чтобы все заправленные тобой фонари погасли в определенный час?
— Очень даже просто, ваше степенство! — отвечал Ерофеевич, — у меня глаз-алмаз, я всегда знаю — сколько налить каросина, чтобы горел до определенного часа.
